Воспевая бурю - Мэрилайл Роджерс Страница 26

Продвигаясь сквозь бархатистый мрак ночи при свете кристалла, засиявшего, когда жрец произнес заклинание, Ивейн и Анья возвраща­лись к пещере; лисенок бежал за ними. По до­роге Ивейн рассказал Анье о похищении ло­шади и котомки с одеждой. Девушке было жаль, что кобыла пропала. Но когда они подо­шли к пещере, все плохое забылось: Киэр был вне себя от радости, что она невредима, и тот­час взволнованно принялся рассказывать о не­обыкновенном происшествии, случившемся, когда они с Ивейном возвращались домой после исполнения печального долга.

– Необыкновенное! Честное слово! – Кнэр прямо-таки приплясывал рядом с девуш­кой. – Мне повезло, что Ивейн толкнул меня в заросли, и еще больше повезло, что, когда я упал, я все-таки уберег сокровище.

С этими словами мальчик махнул рукой на горку драгоценных яиц, бережно уложенных в набитый травой мешок.

Первой мыслью Аньи было: как хорошо, что мальчуган, увлекшись, как и всякий ребенок, чем-то одним, не заметил перемены в ее наряде. Но, едва взглянув на «сокровище», она тотчас же забыла обо всем остальном. Да, яйца были целы и невредимы, и их было столько, что хватило бы по несколько штук на каждого. Анья от восторга и слышать больше ни о чем не желала, пока не приготовит их к ужину.

Пока девушка с удовольствием занялась стряпней, друид повернулся к мальчику:

– Я должен спешить, снова нужно отправ­ляться в дорогу.

Киэр посмотрел на него, вопросительно под­няв брови, но Ивейн предпочел сделать вид, что не понимает.

– Придется поторопиться, чтобы не столкнуться с людьми, которые превратили в руины твой дом.

Мальчик опустил глаза, уставившись в ка­менный пол. Ивейн ни слова не сказал о том, какое место отводится Киэру в их будущем пу­тешествии, – стало быть, никакого.

Анья ни минуты не сомневалась, что Киэр должен пойти с ними, и услышав сдержанные слова жреца подумала, что ему следовало бы подробнее объяснить все мальчику. Однако, вспомнив о том, что недавно произошло между нею и Ивейном, девушка промолчала. К тому же яйца уже сварились.

Когда черная и плотная мантия ночи беззвучно опустилась, придавив своей тяжестью землю, трое людей уселись в пещере вокруг огня, чтобы вку­сить от приготовленного с необычайной поспеш­ностью ужина. Правда, это была не дымящаяся каша, а нечто даже более желанное для людей, пища которых в последние дни была так скудна. Сваренные куриные яйца представляли собой сыт­ное кушанье, к ним добавились большие ломти сыра и последние крошки черствого хлеба.

Анья не могла съесть свою порцию, тогда как Киэр, с аппетитом здорового, растущего мальчу­гана, уписывал за обе щеки. Он одновременно покончил и с едой и с рассказом о схватке Ивейна с вооруженным разбойником. Заканчивая повествование, мальчик поднял восторженные глаза на жреца.

– Наверное, вы до смерти напугали этого дурня, очутившегося у нас на дороге, своей не­обыкновенной силой… и странными действиями…

Последние слова Киэр произнес как бы слегка вопросительно, надеясь, очевидно, получить объяснение загадочным поступкам друида.

Но не так-то легко было заставить Ивейна сказать о том, о чем он не хотел говорить.

– Этот дурень не умер, он просто-напросто крепко спит, так крепко, как никогда еще не спал в своей жизни. – Даже холодная насмеш­ливая полуулыбка друида исчезла, когда он до­говорил: – В конце концов он проснется.

Когда Ивейн открыл это саксонскому маль­чику, Анья вдруг поняла, что вечернее столкно­вение, так живо описанное Киэром, случилось как раз в ту минуту, когда ее охватило непреодо­лимое желание произнести заговор о прикрытии. Должно быть, затруднительное положение, в ко­торое попал Ивейн, придало ей смелости, и она решилась взять посох жреца, с его помощью умо­ляя о спасении возлюбленного.

Оторвавшись от своих мыслей, Анья снова вернулась к действительности, когда Ивейн напра­вил корабль их беседы в менее опасные воды:

– Сегодня утром ты дал нам понять, что не намерен навсегда поселиться в этой пещере. Куда ты собираешься направить свой путь? Есть у тебя где-нибудь родственники? Или ты наме­реваешься просить о помощи у господина Трокенхольта – твоего господина?

Синие, как сапфиры, глаза затянули в глубину голубых, мягко, но настойчиво ожидая ответа.

Киэр набрал в грудь побольше воздуха. Больше всего на свете ему хотелось бы пойти вместе с Ивейном, но тот ни словом не обмолвился, что возьмет его с собой в путешествие, и Киэр понял, что пора без утайки рассказать обо всем. По крайней мере, о главном. Это было не так трудно сделать, поскольку он доверял своим спутникам. Мальчик только надеялся, что они не сочтут его замыслы всего лишь глупыми мечтами ребен­ка – как несомненно поступил бы его доблест­ный, но начисто лишенный воображения отец.

– Моя мать происходит из лэтов. Она роди­лась здесь, в Гвилле, и от своего отца слышала легенды о человеке, живущем в горах Талакарна. Она пересказывала эти истории мне: как человек этот спас мальчика, у которого никого не оста­лось из близких, как у меня. Он спас этого маль­чика и его сестренку тоже.

Киэр не уловил противоречивости своих слов, что у мальчика, имевшего сестренку, якобы не оста­лось никого ю близких. Анья заметила, но понимая, что это задело бы его самолюбие, сдержала улыбку. При первых же словах мальчугана воспоминания ожили в душе Ивейна, и он весь обратился в слух.