Криминалистка - Мария Ветрова Страница 26

— Точно! — весело поддержала я Ираиду Сергеевну. — Обожаю быструю езду, она меня на весь день преотлично заводит! Хотите прихвачу вас завтра с собой?..

— Хочу! — сверкнула в ответ глазами и серьгами актриса. — А как насчет того, чтоб сегодня повторить наш вчерашний загул?

— Тоже хочу! — Я продолжала веселиться.

— Ну вот и прекрасно… А завтра я действительно не прочь прокатиться с вами, если можно, в сторону городка… Нужно кое-что купить.

— Вы полагаете, здесь можно купить что-то стоящее? — впервые за два дня вступила в разговор белокурая Лиля.

— Не полагаю, а уверена… Просто места нужно знать!

Далее, до конца ланча, разговор велся в том же духе и исключительно между ними. Как выяснилось, обеих интересовали ювелирные изделия, причем супругу Павла Игоревича настолько, что ее бледные щечки даже немного порозовели. Она жаждала ехать с этой целью в Белозуево прямо сейчас, сразу после ланча, не откладывая на завтра. Но Ираида Сергеевна мягко, но решительно отказалась менять свои планы, аргументируя тем, что всегда прикидывает расписание грядущего дня накануне, а в ее возрасте привычек уже не меняют…

Доктора, если судить по его виду, их разговор веселил, Колышникова — раздражал, а нервный Борис его попросту не слышал, думая о чем-то своем, судя по унылому выражению лица — не слишком приятном.

Словом, когда ланч завершился, кажется, все его участники вздохнули с облегчением и двинулись — кто куда. Я обратила внимание на то, что доктор вновь направился к междугородным автоматам. Интересно, кому он так упорно названивает? Любовнице, скорее всего… Если верить сведениям, раздобытым Катей, и Алексей, и Борис — оба холосты и, кстати, оба оказались ровесниками: каждому недавно сравнялся 31 год.

Доктор, по-видимому, приметил взгляд, которым я его проводила. Потому что счел нужным остановиться и, повернувшись в мою сторону, пояснить:

— Безумно волнуюсь о маме… — Голос у него почему-то был виноватый. — Ей, знаете ли, уже под семьдесят, я довольно поздний ребенок… А она возьми да и займись на склоне лет весьма хлопотным бизнесом… И все это — ради меня!.. Сколько ни уговариваю спокойно сидеть на пенсии, сколько ни убеждаю, что прекрасно обойдемся моим окладом, — нет, и все!

— Ради вас? — переспросила я, испытывая некоторую неловкость от того, что он прочел мой невысказанный вопрос во взгляде.

— Ну да… Если у вас есть дети, вы поймете…

— Есть, — подтвердила я.

— Ну а я — единственный, к тому же в ее глазах так и остался беспомощным ребенком, неспособным заработать себе на достойный образ жизни… То есть такой, который достойным считает она сама, а вовсе не я! Я, знаете ли, неприхотлив в быту…

— Иными словами, у вашей мамы есть не только потребности, но и способность их удовлетворить, — резюмировала я. — А у вас за отсутствием первого имеет место и отсутствие второго… А я никак не могла вычислить, кому это принадлежит вторая иномарка на нашей стоянке!

— Вы правы, — нехотя кивнул доктор, — темно-зеленый «опель» подарен мне мамой полгода назад, хотя меня вполне удовлетворяла прежняя «пятерка»…

— Не смею вас больше задерживать, — улыбнулась я. — И Ираиду Сергеевну заставлять ждать тоже нехорошо… До вечера!

В саду сегодня за счет разгулявшейся погодки пахло весной и было просто чудесно! Твердо решив чуть-чуть расслабиться и действительно отдохнуть пару часиков, я с удовольствием, усевшись на нашу скамью, зажмурилась и подставила лицо солнышку… Хорошо!

Долго, однако, расслабляться мне не пришлось. Первые же слова примолкшей ненадолго Григорян заставили меня подобраться и открыть глаза… Да, моя профессия с кошачьим образом жизни действительно сочетается неважно!

— И как же продвигается ваше расследование, Светочка, если, конечно, это не страшная служебная тайна? — внезапно залепила актриса, продемонстрировав тем самым характер опытной старой пантеры. — Только не разочаровывайте меня, в том смысле, что не делайте круглые глаза и не спрашивайте в ответ изумленным голосочком, какое такое расследование я имею в виду, ладно?.. Все равно ответить вам я не смогу, поскольку не знаю… И никто не знает, но все интересуются!

— Ну и ну! — Я сказала это и без намека на улыбку, пристально, с плохо скрытым возмущением посмотрела на свою спутницу. — Вам не кажется, что в подобном заявлении отсутствует элементарная логика, во всяком случае, нет ясности?

— Насчет ясности — может быть, а что касается логики, вы неправы, — спокойно парировала Ираида Сергеевна. — Достоверно известно, что вы ведете какое-то расследование. Но вот какое и кого именно из присутствующих оно касается — не известно никому…

— И вас откомандировал дружный коллектив здешних обитателей, дабы выяснить какое? — Я улыбнулась. — И все-таки логика отсутствует тоже. Судите сами: если я веду расследование втайне, как предположили наши коллеги по отдыху, разумеется, я вам не скажу ни слова. Если никакого секрета, а заодно и самого расследования нет, все ожидаемые слова запросто могу произнести публично, например, за обеденным столом!..

Ираида Сергеевна расхохоталась — на первый взгляд искренне:

— Все-все-все, сдаюсь!.. Ладно, не буду темнить, похоже, с вами этот номер не пройдет… Как вы понимаете, наши здешние сотрапезники меня волнуют мало… Точнее — и вовсе не волнуют. А вот Ванечка… Я, кажется, говорила вам, что он мне хоть и дальний родственник, но — в единственном числе… Именно Ванечка и попросил меня выяснить… Встревожился, и его можно понять! Однажды по милости постояльцев на имидж пансионата, как теперь говорят, уже едва не легла тень… С тех пор Ваня сделался крайне осторожен и даже, я бы сказала, труслив. Вот и все, что я прячу за кулисами!

Свой краткий монолог Григорян завершила с едва скрытым облегчением, следовательно, верить ей, во всяком случае от первого до последнего слова, не следовало.

Я задумалась. Что именно может скрывать актриса, только что «заложившая» своего единственного родственника? Да много чего! Например, попросить ее задать мне животрепещущий вопрос мог вовсе не Колобок, а кто-то другой. Или попросил-то действительно он, родимый, но пересказала она мне далеко не все из того, что он ей поведал. Возможно, судьба одного из отдыхающих по каким-то причинам волнует нашего Иван Иваныча гораздо сильнее имиджа пансионата… Таких вариантов может быть еще пять-шесть. Следовательно, единственное, что можно иметь в виду реально, — актриса в лучшем случае недоговаривает, в худшем — врет. Вот из худшего и будем исходить. И продемонстрируем нашей пантере, что тоже не лыком шиты…

И, прерывисто вздохнув, я с горечью поведала Ираиде Сергеевне, какой подлый у меня начальник, чуть ли не насильственным путем отправивший меня в отпуск, поскольку я «путалась под ногами» в одном далеко не однозначном деле… («Надеюсь, вы поймете, почему я об этом деле не говорю более конкретно!..») Как выручила меня Катя, выросшая на моих глазах, с этим пансионатом. Наконец, как я встретила, наведавшись к ней на работу, «своего старого знакомого, друга моего погибшего мужа…». Я не могла не упомянуть Родионова, коли уж он заявился вчера ко мне в гости, хотя и почувствовала себя после этого свиньей, добровольно вывалявшейся в грязи… Но цели своей достигла.