Весь в моей любви - Дайана Стингли Страница 26

На следующий день я позвонила матери и сообщила ей хорошую новость. У других дети получают диплом с отличием Гарвардского университета, изобретают лекарство от страшных болезней, завоевывают награды академии или становятся президентами. Мое достижение одной левой могло побороть подобные мимолетные улыбки фортуны: я собиралась привести Алекса праздновать с нами Рождество.

– Да что ты? – ахнула мать. – Алекс придет на Рождество? Ты уверена? Он твердо обещал?

– Да, мам, все точно.

– Как же замечательно, Саманта! Мы покажем ему настоящее Рождество в кругу семьи.

Как бы это не заставило парня принять обет целомудрия на всю оставшуюся жизнь.

– Господи, сколько дел! Дай-ка я возьму ручку и все запишу. Так, ручку нашла. Ну вот. Ты уже придумала что-нибудь насчет подарков?

– Мы же вроде остановились на кардигане для тети Марни и футболке для дяди Верна?

– Для них любое сойдет, – отмахнулась мама, – они не страдают привередливостью. – До появления в нашей жизни Алекса ежегодное обсуждение животрепещущей темы «Что купить тете Марни и дяде Верну на Рождество» отнимало несколько часов. – Я спрашиваю про Алекса. Хочется сделать ему подарок, который он оценит.

– Мама, вы же еще не знакомы. Ну, купи бутылку хорошего вина или еще что-нибудь.

– Но, согласись, подобный подход нельзя назвать внимательным отношением.

– Для незнакомого человека это достаточно внимательное отношение. Не нужно лезть вон из кожи.

– Как хочешь. Я лишь стараюсь устроить всем праздник, Рождество все-таки, но если ты…

– Купи ему бренди – он любит, – перебила я мать, мысленно завязав узелок уведомить избранника о новой черте его характера.

– Какой сорт?

– Не знаю, хорошее какое-нибудь, ну, бренди «Наполеон», что ли…

– Ты уверена?

– Вполне. Слушай, мне пора бежать.

– Ну, если ты уверена… Теперь, что Алекс любит из еды?

– А это зачем?

– Мне же надо составить праздничное меню.

А ну-ка подожди на трубке. Значит, я девять месяцев жила в ее матке, сосала ее грудь, первый шажок сделала к ней (не факт, что в тот момент рядом не было других людей, но все же!), тогда как Алекс еще ничего для нее не сделал, за исключением простого факта существования, но ради его вкусов мать готова пойти на изменения священного рождественского меню? Событие без прецедента. Ради меня мать нипочем не изменит традиции, разве что я окажусь при смерти, да и то не без внутренней борьбы.

– Что приготовишь, то и будет хорошо, мама.

– Это тебе так кажется. Ваше поколение считает, если на столе традиционные кушанья, то праздник удался, – проворчала мать, забывая, что Алекс тоже принадлежит к моему поколению. – Прошу тебя узнать, что он любит. В конце концов, Алекс – наш гость.

– Ладно. Что еще? Мне правда пора уходить.

О, всего лишь пара вопросов. Какие рождественские гимны он предпочитает? Ему больше по вкусу рождественский обед днем или рождественский обед вечером? Как, по-твоему, после обеда Алекс захочет сыграть в «Яхтци» или предпочтет другую настольную игру? Или, может быть, не настольную? Мать не хотела предоставлять Алексу занятия не по душе, хотя с бывшей обитательницей своей матки она поступала иначе.

Обнадежив, что все будет прекрасно, мать попросила особо подчеркнуть в разговоре с Алексом – вся семья ожидает его с нетерпением. Я обещала сообщить ему об этом буквально в первой же беседе, а мать попросила меня не забыть. Можно подумать, мы заранее планируем забывать о чем-нибудь.

Затем я позвонила Грегу, зная, что тот на работе, и наговорила сообщение на домашний автоответчик. Обрадовав старого друга известием, что Алекс сможет прийти, я елейно добавила, с каким нетерпением мы ждем знакомства с Дебби. Имя Дебби удалось произнести недрогнувшим голосом. Я восприняла это как признак ощутимого прогресса в работе над собой и доказательство того, что каждое пенни, истраченное на Алекса, является прекрасным капиталовложением.

Решив окончательно прикончить проблему, я позвонила Шелли на работу.

– Как ты посмотришь, если на рождественскую вечеринку я приду с кавалером?

– С кавалером? Саманта Стоун, а ну рассказывай!

Я вкратце описала ей роман с бесподобным Алексом Грэмом.

– Потрясающе! Хочу поглядеть на такое чудо. Вот только жаль Тома, он очень хотел с тобой познакомиться.

– Ничего не поделаешь, я тоже хотела с ним познакомиться.

Никогда не обзаведусь видеотелефоном, позволяющим видеть лицо собеседника: моя сияющая физиономия свела бы на нет вполне правдоподобную искренность, которую удалось вложить в последнюю фразу.

Закончив разговор, я прикурила сигарету и посидела, наслаждаясь моментом. Как, оказывается, чудесно иметь Алекса под рукой. Я решила быстренько позвонить Марку для подтверждения места встречи в среду и сообщения о пристрастии Алекса к бренди.

Он снял трубку на втором гудке.

– Здравствуйте, Марк, это Саманта. Хотела напомнить, мы встречаемся в семь тридцать перед «Нордстромом». [10]Вы знаете, как туда доехать?

– Да.

– Я договорилась насчет Рождества в кругу семьи. Кстати, вы любите бренди.

– Что?!

– Я позвонила матери сказать, что мы придем на Рождество, она непременно хотела сделать вам подарок. Пришлось сказать – вы любите бренди.

Возникла пауза. Из телефонной трубки сочилось неодобрение.

– Марк?

– Саманта, мы, кажется, договорились – руководство творческим процессом перешло ко мне.

– Это всего лишь бутылка бренди…

– Вам следует научиться уважать мою работу. Достоверность персонажа достигается за счет деталей. Алекс не пьет. Ему не нравится неуправляемое состояние, что вполне объяснимо, если учесть психическую травму, полученную в детстве. Бренди абсолютно не подходит.

– Ну, хорошо, – медленно сосчитав до пяти, буркнула я. – А что любит Алекс?

– Что-нибудь простое. Алекс не допустит, чтобы ваша мать на него тратилась… Банка персикового мармелада! Тетя Грета каждое лето делала домашний мармелад. Это одно из драгоценных воспоминаний Алекса.

– Персиковый мармелад, значит… Я передам матери.

– Алекс тоже хочет сделать ей подарок.

– Вы вовсе не обязаны…

– Алекс никогда не явится в гости с пустыми руками на Рождество.