Одни в целом мире - Мэри Кент Страница 26

«У тебя все получится, — говорила она себе, выйдя из ванной и направляясь в темный холл. — Все, что от тебя требуется, это притвориться, что ты вовсе не влюблена в него до безумия, и что мысль об отъезде тебя не особенно волнует. Это ведь не так трудно, правда?»

И тут она увидела его. Он стоял, наклонившись к камину, который будет согревать ее, пока он уйдет расчищать дорогу. И, глядя на него, она мгновенно поняла, что ей предстоит самое трудное дело, которое, только выпадало ей в жизни.

Она остановилась, заметив, что он поставил несколько фонарей так, чтобы золотистые дорожки света помогли ей пройти по темному дому прямо к нему. «Не обязательно, подумала она с печальной улыбкой, — я могу найти тебя в абсолютной темноте».

Услышав легкие шаги Арианны, Джошуа нахмурился. Интересно, как он будет переносить тишину в этом доме, когда она уедет? Он проклинал себя за эгоизм. Как он смеет желать, чтобы она осталась здесь! Это место вселяло в нее страх, напоминая ей о пережитой катастрофе. Всякий раз, когда она подходила к окну, пейзаж за окном напоминал ей о том дне, который все еще не изгладился из ее памяти. Одному Богу известно, какой урон нанесет ее здоровью дальнейшее пребывание в этих местах.

Черт возьми, он не мог спасти ее, и в этом была горькая ирония. Он мог спустить раненых альпинистов с горных вершин или на своем горбу вытащить их из ущелья, но сейчас, когда, казалось, от этого зависело его собственное счастье, он не мог спасти человека, который заслуживал этого больше других. Джошуа со злостью бросил в огонь очередное полено, лицо его исказила горькая гримаса.

Ари заметила это и остановилась на верхней ступеньке, ведущей к камину. «У него было время все обдумать, и теперь он сердится», — решила она, сжав губы, чтобы они не дрожали. Но можно ли винить его? Она уже второй раз заставляет его покидать дом в самых неподходящих условиях — сначала, чтобы спасти ее и привести сюда, теперь — чтобы избавиться от нее.

— Прости, — пробормотала она, ее голос звучал так слабо, что едва преодолел небольшое пространство до камина.

— За что? — Не глядя на нее, он бросил полено в гудящее пламя.

— За то, что нарушила привычный ход твоей жизни, — спокойно продолжала она.

Его рот скривился в мрачной усмешке. Черт, Арианна перевернула его жизнь вверх дном, заполнив пустоту, которая так давно стала ее неотъемлемой частью, что он даже этого не замечал.

— У тебя удивительная способность не договаривать до конца.

Арианна быстро опустила глаза, пытаясь защититься от его прямоты, но потерпела неудачу, у нее задрожали руки.

— Если бы я могла, то все изменила бы,

— Я бы тоже.

Он вздохнул, уперся ладонями в колени и поднялся на ноги. С момента ее появления на ступеньках он впервые посмотрел на нее и невольно улыбнулся. С забранными в хвост волосами Арианна походила на подростка.

— Ты изменила прическу?

Пожав плечами, она отвела взгляд.

— Волосы мешали.

— А у тебя, оказывается, красивые ушки.

Боль ее немного утихла, и она едва удержалась, чтобы не улыбнуться. Как легко ему удается все перевести в шутку. И мысль о скором возвращении в группу Халстона, где никто этого не сделает, а потом в пустую квартиру в Чикаго, где рядом не будет никого, кто бы это умел, отозвалась болью в ее сердце. Она тяжело вздохнула и опустилась на ступеньку.

— Ненавижу, — с досадой прошептала она, взбешенная собственной беспомощностью. Если бы она не играла на рояле, если бы не рассказала об авиакатастрофе…

— Что именно? — спросил он.

— Себя, — просто сказала она. — Ненавижу себя, такую…

Их глаза встретились, и Арианна вздрогнула оттого, что увидела в его взгляде — твердую решимость и полное отсутствие сочувствия.

— Если ты была бы другой, тебя бы сейчас здесь не было, — кратко ответил он.

— Если бы я была другой, ты бы не хотел, чтобы я уехала!

Беспомощно вздохнув, Арианна уткнулась лицом в колени, — так ребенок верит, что если он никого не видит, то и его никто не видит. Сейчас она не видела лицо Джошуа, не видела, что он смотрит на нее. В повисшей тишине она почти физически ощущала, как, должно быть, ошеломило его ее невольное признание — оказывается она влюблена в него до безумия.

— Совсем наоборот, Ари. Если бы ты была другой, я бы хотел этого отъезда. А сейчас не хочу, но… — Он колебался. — Ты единственный человек в моей жизни, которого я желал бы здесь видеть.

— Ты не хочешь, чтобы я уезжала? — с надеждой прошептала она, подняв на него глаза.

— Господи, нет. Нет. Но ты уедешь. Должна уехать.

— Ты не хочешь, чтобы я уезжала? — повторила она с невыразимым удивлением.

— Я никогда не говорил, что хочу, чтобы ты уехала, — бросил он через плечо, опустившись перед огнем на колени. — И поскольку я не мастер скрывать свои чувства, то понятия не имею, что навело тебя на эту мысль… — Он резко оборвал фразу и, вздрогнув, прикрыл глаза. Словно по волшебству Арианна оказалась рядом с ним. Ее правая нога прижималась к его левому плечу, пальцы ласкали густые волосы. — Ари, не надо…

— Я думала, что я тебе отвратительна, — прошептала она, гладя его по голове и накручивая черный локон на палец.

— Едва ли… — слабо усмехнулся Джошуа.

Ее рука скользнула вниз по его затылку к ямочке на шее,

— Я думала, когда ты увидел, что со мной произошло… помутнение сознания… ты больше не смог выносить мое присутствие. Потому что я слабая. Отвратительная.

Он потянулся назад и поймал ее ладонь, намереваясь отвести ее, но так и не сумел этого сделать.

— Пожалуй, понадобится пара часов, чтобы расчистить дорогу. — Его голос звучал глухо и мрачно. — И еще больше, чтобы добраться в город на вездеходе. Он не слишком быстроходный… Но если я займусь этим прямо сейчас мы сможем добраться в лагерь до сумерек… Что ты делаешь?

Она не могла вспомнить, как оказалась между ним и камином, у нее совершенно не запечатлелось в памяти, как она опустилась на колени, не сводя глаз с его лица. В эти мгновения она подчинялась одному — силе желания.

— Я хочу смотреть на тебя, — прошептала она. Ее правая рука все еще прижималась к его груди, впитывая ритмичное биение его сердца. Синие глаза с нежностью изучали его черты, гипнотизируя, лаская, безмолвно овладевая каждым изгибом его лица.

— Нам нужно приготовить еду в дорогу, — объявил он, найдя новую отговорку.

— Что? — прошептала она, нежно касаясь пальцем его нижней губы, зачарованная крошечной выпуклостью в середине.

Она подскочила, когда он отдернул голову назад и схватил ее за запястье, отодвинув ее пальцы на дюйм от своего рта, его рука дрожала от напряжения.

— Осторожнее, Ари, — предупредил он, его губы казались твердыми как камень и податливыми как воск, в зеленых глазах отражалось пламя.