Кукушка в ночи - Памела Кент Страница 26

— Несомненно, Элизабет именно поэтому отказалась носить форму, и моя тетушка это вполне приветствует, — улыбаясь, ответил Тим. — Помимо всего прочего, Элизабет очень умная девушка!

— Я в этом не сомневаюсь, — сухо заметила Крис, провожая их обоих к выходу.

Тим взглянул на нее с явной симпатией.

— Вы уверены, что не измените своего решения? — спросил он.

— Да, совершенно уверена. Во-первых, я не думаю, что Стивену понравится, если я уеду и оставлю его в одиночестве. Конечно, он с головой ушел в работу и не уделит мне ни секунды внимания, пока не покончит с ней, но я, по крайней мере, знаю, где он, а он знает, где я.

Во время короткой поездки в «Тор-парк» Тим почти всю дорогу молчал. Казалось, его гложет какая-то мысль. Джанин, глядя на его красивый профиль, размышляла, зачем он, собственно говоря, примчался за ней на машине. Она даже усомнилась, сознает ли он, что рядом с ним сидит пассажирка, с которой нужно хотя бы из вежливости перемолвиться словечком.

— Я думаю, вам стоит заняться врачебной практикой, — заметила Джанин, перед тем как они повернули к воротам «Top-парк». — Ваше призвание — лечить больных.

Тим с недоумением взглянул на нее, ожидая объяснений.

— У вас есть все, что необходимо человеку, который ухаживает за тяжелобольными. Вы такой заботливый, так тонко понимаете чужие проблемы, действуете на людей успокаивающе! Но я думаю, что вам следует сосредоточиться на женщинах. С мужчинами у вас вряд ли получится так же хорошо!

— Что вы хотите этим сказать? — с подозрением заломив бровь, поинтересовался Тим, и в голосе его внезапно послышался холодок.

— Я хочу сказать, что вы, несомненно, пользуетесь большим успехом у женщин. Вы напоминаете мне специалиста по китайскому фарфору. Чем более хрупок фарфор, тем лучшим экспертом вы себя проявляете. Я не думаю, что сестра Элизабет очень хрупка, но вы, конечно, знаете, как обращаться с ней... Крис, которая похожа на тонкий прозрачный сосуд, несомненно заслуживает другого обращения.

— Интере-е-есно, — протянул он, — а что вы скажете про себя?

— О, я всего лишь скромная учительница английского языка, два года отработавшая в Швейцарии.

— И именно поэтому я заехал сегодня за вами?

— Я думаю, вам хотелось угодить своей тетушке — вы решили, будто она обрадуется гостье.

— И это абсолютно соответствует действительности. Она была искренне рада, когда я сказал, что вы заглянете к ней на чашечку чая.

— Вы выражаетесь как викторианский аббат.

На этот раз он поднял обе брови, а рот его изогнулся в усмешке.

— А вы говорите так, словно я вам чем-то сильно досадил!

Джанин вспыхнула и прикусила губу. Он был прав. Потому что, возможно, впервые в жизни она вела себя как ревнивая кошка. И все это было вызвано тем, как он смотрел в холле на Крис, и тем, как отчаянно выступал в защиту сестры Темпест.

Когда они приехали в «Top-парк», сестра Темпест была в гостиной вместе со своей подопечной. Пожилая леди выглядела прекрасно. Она была в юмористическом настроении, примерно таком же, как и ее племянник. Вместо темно-синего платья на сестре было светлое — цвета лаванды, — которое просто удивительно шло к ее глазам, а неизменные воротничок и манжеты были так накрахмалены, что Джанин даже показалось, что она слышит их хруст.

Гладкие светлые волосы Элизабет были уложены золотистой короной вокруг головы, ногти сверкали безупречным маникюром, от нее исходил запах гигиенического туалетного мыла. Улыбка ее казалась отблеском заснеженных горных вершин... во всяком случае, так показалось Джанин. Обращаясь к леди Хэннафорд, сестра Темпест улыбалась ласково и терпеливо. Тим тоже часто расплывался в улыбке, демонстрируя свои прекрасные белые зубы.

— Давайте я подсуну вам еще одну подушку под спину. Вам будет так гораздо удобнее! — проворковала сестра Темпест, обращаясь к леди Хэннафорд, в то время как Тим провожал гостью в столовую.

Однако леди Хэннафорд, сделав импульсивное движение навстречу вошедшей девушке, уронила сразу две подушки на пол. Впервые за этот день Джанин покинуло чувство юмора. Вместо того чтобы посмеяться над чужой неловкостью, она задохнулась от жалости и внезапно схватила полную белую руку старой женщины так крепко, что потом вынуждена была извиниться за свою порывистость.

— Пустяки, дорогая, — остановила ее леди Хэннафорд. — Я не в таком уж плохом состоянии и не развалюсь, если кто-то до меня дотронется. Я очень рада вас видеть... право, очень рада! — Она слегка понизила голос: — И я рада, что вы не привезли с собой вашу сестру.

— О! — воскликнула Джанин.

Хозяйка дома быстро разъяснила, что она имела в виду:

— Не поймите меня превратно. Я очень хорошо отношусь к Кристин. Но она, право, немного глупа и не следует моим советам. Я, например, при каждой нашей встрече повторяю, что именно ей нужно сказать и как вести себя с мужем, когда он возвращается домой после долгой разлуки... Ведь это нечестно, что он не бывает дома неделями, а бедняжка скучает в огромном особняке одна-одинешенька. К тому же мужчины частенько сбиваются с пути, если проводят половину своей жизни вдали от жен.

— Боже мой, тетушка! — вмешался Тим, весело улыбаясь. — Своими бестактными речами ты можешь внушить Джан, что ей вообще не стоит выходить замуж!

— Так оно и есть, Джан, верно? — Леди Хэннафорд выглядела очень довольной. Она удовлетворенно сложила руки на коленях. — Сейчас молодые люди действительно слишком быстро сближаются. Возможно, это и к лучшему — столько времени раньше терялось зря. Но, возвращаясь к вопросу о миссис Блейр... О, спасибо, моя дорогая, — поблагодарила она сестру Темпест, которая в этот момент передала ей чашку чаю.

Позаботившись о хозяйке, Элизабет повернулась к Джанин и спросила, сколько кусочков сахару положить ей в чашку.

— Вы выяснили это еще в первый ее приезд, — напомнила леди Хэннафорд без малейшего намека на раздражение из-за того, что ее прервали. — Одну вещь обязательно следует запомнить: сколько кусков сахара следует класть в чай наших гостей и, конечно, в кофе. Моя мать всегда настаивала на этом. Ведь так невежливо прерывать разговор ненужными вопросами!

— Простите, леди Хэннафорд, — пробормотала Элизабет.

Заметив, как она при этом покраснела, Джанин почувствовала к ней жалость.

Леди Хэннафорд взмахнула рукой:

— Все в порядке, дорогая, но запомните на будущее: два куска для Джан, я хотела сказать, для мисс Скотт.

Тим поднялся и подошел к столику, над которым колдовала сестра Темпест, разливая чай из тяжелого серебряного чайника. Джанин заставляла себя слушать то, что говорила леди Хэннафорд (а это был еще один поток соображений относительно ее сестры и зятя), однако краем глаза заметила, что Тим наклонился к Элизабет и говорит что-то утешительное ей на ухо. По тому, как через мгновение просияло лицо хорошенькой сиделки, стало ясно, что он ее действительно утешил.