Голос сердца - Грейс Стоун Страница 26

Они возвращались домой уже затемно. Сгустившаяся темнота, тесный мирок уютного салона, мягкая подсветка приборной доски, тихая и нежная мелодия, лившаяся из динамиков… Ночная дорога всегда оказывала на девушку умиротворяющее воздействие, и сейчас ее хотелось свернуться на сиденье калачиком, просто наслаждаясь этими минутами. Сегодняшний день, насыщенный событиями и переживаниями, казался бесконечно долгим, и Одри устала.

— Если хочешь, мы можем заехать куда-нибудь и поужинать, — предложил Хэлл, прерывая затянувшееся молчание.

— Нет, в меня больше не влезет ни крошки… Спенс заявил, что я ужасно похудела и весь вечер усиленно меня откармливал. Даже не знаю, как я все это проглотила!

— Он заботится о тебе. Наверное, вы были очень дружны? — Забота Спенса уже вызвала в душе Хэлла шевеление грозного дракона по имени «ревность», но он усилием воли утихомирил его.

— Да. Однажды он спас мне жизнь и с тех пор считал себя обязанным приглядывать за мной. И он был очень упорен в своих попытках «достучаться» до меня после гибели папы.

В душе девушки все перемешалось, свилось в тугой противоречивый клубок: и грусть, и неясное смятение, и приятное ощущение близости Хэлла, и волнующее кровь предчувствие чего-то…

Она откинулась на спинку кресла, пытаясь справиться со своими чувствами, и снова закрыла глаза. Это было ошибкой, потому что как только веки девушки сомкнулись, на нее со страшной силой навалилась сонливость, мысли в голове стали путаться, и через несколько минут Одри уже спала.

— …Одри, мы приехали…

— Еще чуть-чуть, — сонно пробормотала девушка.

— Нет, дорогая, есть более подходящее для сна место, чем эта машина, — продолжил увещевать ее мягкий голос.

— О!.. Не стоит беспокоиться. Мне очень удобно… Очень… — бормотала она, пытаясь свернуться калачиком, но сильные и одновременно нежные руки снова помешали ей.

— Я понесу тебя на руках, — предложил Хэлл, и теперь в его голосе Одри услышала смех. И это окончательно ее разбудило. Она села прямо и потерла глаза.

— Который час?

— Почти полночь.

— Где мы, Хэлл? — Она похлопала ресницами и только потом сообразила, что Хэлл снова устроил ей сюрприз.

— Для тебя это самое безопасное место, какое только можно найти. Пошли.

Одри послушно вылезла из машины. Прохладный ночной воздух остудил ее порозовевшие после сна щеки и заставил поежиться. Одри отстраненно наблюдала, как Хэлл достал из кармана ключ и открыл дверь. Щелкнул выключатель, и желтый свет залил небольшую прихожую. Хэлл посторонился, и Одри автоматически шагнула вперед.

— Чей это дом? — вяло поинтересовалась она, охваченная только одним желанием: как можно быстрее найти подходящую горизонтальную поверхность и уснуть.

— Мой, — просто ответил он, но Одри по-прежнему пребывала в таком заторможенном состоянии, что до нее не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел, то от неожиданности она даже пошатнулась, а сон мгновенно слетел с нее.

— То есть как «твой»? — в замешательстве воскликнула она, обращаясь к широкой спине мужчины.

Хэлл обернулся, вопросительно приподняв бровь.

— Ты же не думаешь, что я живу в машине или, упаси бог, на улице?

— Нет, но… Но я не думала, что ты привезешь меня сюда. То есть это ужасно неудобно… Я стесню тебя… И вообще, ты должен был предупредить, что везешь меня к себе!

— Я хотел, но когда эта мысль пришла мне в голову, ты уже крепко спала. Одри, хватит комплексовать, просто располагайся и чувствуй себя как дома.

Его предложение прозвучало как нельзя кстати — у девушки уже подкашивались ноги, — и она едва ли не рухнула на софу.

— …Подумай сама, Одри, — продолжил он, — ведь Том знает, где живет твоя подруга. И когда он обнаружит твое исчезновение, то квартира Дженнифер будет первым местом, которое он проверит. Или уже проверил. А здесь тебя никто не будет искать. Понимаю, что ты чувствуешь себя неловко, но это естественная реакция, и она быстро пройдет…

Во время монолога Хэлла Одри сохраняла каменное молчание, лишь следя глазами за его перемещениями по комнатам. У него был какой-то бесшабашный и слегка взлохмаченный вид, но в голосе читалась напряженность, которую Хэлл пытался прикрыть наигранной бодростью. И он собирал какие-то вещи.

— Хэлл, что ты делаешь? — Одри встала с софы и направилась в сторону комнаты, в которой скрылся Хэлл. Он возник на ее пороге так внезапно, что они едва не столкнулись в дверях. Одри медленно перевела взгляд на спортивную сумку в его руке. — Зачем это?

— Не хочу доставлять тебе неудобства. Я… э-э-э… переночую в другом месте. Дом в полном твоем распоряжении.

— Доставлять мне неудобство? — не веря своим ушам, переспросила Одри. Ведь это она фактически выживает его из собственного дома, а не наоборот! И куда это он, черт побери, собрался? Ее захлестнуло жгучее разочарование и не менее жгучая… да-да! Ревность! — О чем ты говоришь?!

Хэлл молчал, но на его лице отражалась целая гамма противоречивых чувств.

— Проклятие, Одри!.. Ты же должна понимать, что я не могу остаться! Я ведь живой мужчина, а не железный рыцарь. На самом деле моя выдержка на пределе! — выговорил он наконец. Лицо Хэлла еще больше омрачилось, по нему вновь пробежала тень, а потом он стал растерянным и сердитым одновременно. Он выронил сумку, кажется, даже не заметив этого, и запустил пальцы в волосы, еще больше разлохматив их. — И я не хочу, чтобы ты… чтобы мы оба… Черт, мне уже пора!

Одри не двинулась с места.

— Что «ты» или «мы оба»? — вдруг решительно потребовала она. — Объясни же все человеческим языком! Я ничего не поняла, кроме того, что ты меня бросаешь и куда-то бежишь, как трусливый заяц! — Она сама от себя не ожидала такого напора, но отступать было поздно, и Одри приготовилась стоять до конца.