Поверь в мечту - Дебра Дайер Страница 26

«Если бы вы были влюблены, то и предложение исходило бы от вас», – чуть не сказала она. Ах, если бы… Но нельзя цепляться за глупую мечту, особенно сейчас. Но мечта не желала умирать – она рвала на части сердце Тори, когда она пробормотала:

– Тогда мне не пришлось бы просить вас…

– Ах вот как! Значит, гораздо проще попросить человека, который вас не любит, чтобы он женился на вас?

– Мистер Кинкейд, вы сказали, что обязаны мне жизнью и сделаете что угодно…

– Я не говорил, что готов выступить в роли племенного жеребца! – Спенс вскочил на ноги. Челюсть его агрессивно выпятилась, глаза горели яростью.

Тори медленно встала с дивана, стараясь унять дрожь в коленях. Так, спину держать прямо. Слезы сглотнуть – она не может пасть так низко, чтобы разреветься на глазах у этого человека.

– Мне следовало знать, что вы не из тех, кто держит свое слово, как присуще человеку чести, – холодно бросила она.

– При чем здесь моя честь? – Спенс повернулся к ней спиной и уставился в пылающий камин невидящим взглядом.

– Просто я надеялась, что вы захотите мне помочь… Но я ошиблась.

Держа голову высоко, как и подобает леди, она пересекла темно-зеленый с золотом ковер и взялась за бронзовую дверную ручку. Она сумеет справиться без него! Ей не нужна его помощь, повторяла про себя Тори, надеясь ощутить уверенность, которой не испытывала. Она найдет другой выход. Но какой? Нельзя терять надежду – у нее еще почти два месяца, и она что-нибудь придумает.

Спенс стоял, глядя на языки пламени и прислушиваясь к шуршанию юбок. Вот дверь закрылась за Тори, и он, тяжело вздохнув, прислонился лбом к прохладному мрамору. Как он мог так ошибиться?!

Должно быть, он просто самонадеянный, самовлюбленный болван, который вообразил, что нравится ей. Да он был уверен, что Виктория Грейнджер если еще и не влюблена, то уж точно к нему неравнодушна. А вдруг это потому, что он не заметил, как влюбился сам?

– Черт бы побрал этих женщин с их фокусами! – буркнул Спенс, возвращаясь к столу. Усевшись, он взял в руки бумаги, но глаза лишь скользили по строчкам, и смысл написанного безнадежно ускользал. Честь! Надо же, она осмелилась обвинить его в бесчестье, предложив стать производителем! К черту!

Спенс отшвырнул бумаги, встал, потянулся и подошел к окну. Дождь по-прежнему заливал стекла. Семью этажами ниже по унылой и мокрой улице спешили люди, цепляясь за огромные зонты в надежде спастись от проливного дождя. А дальше простиралось серое, почти черное бурлящее море. Кинкейд разглядывал улицу внизу до тех пор, пока не поймал себя на том, что выискивает в толпе одну единственную женскую фигурку. Что она будет делать теперь? Выйдет замуж за Хейуарда? Почему-то мысль об этом вызвала новый всплеск ярости. Но почему? Какого черта это должно его волновать? Спенс вернулся за стол и вновь принялся разбирать корреспонденцию. Обычно это отнимало у него не больше часа, но сегодня он никак не мог сосредоточиться на бумагах. Три часа спустя, когда он маялся над очередным письмом, дверь распахнулась, и вошел Алан в вечернем костюме. Серебристый шелковый цилиндр он держал в руке, а на губах его играла беззаботная улыбка человека, у которого нет ни одной проблемы.

– Хватит на сегодня трудов праведных, – приказал он, усаживаясь в кожаное кресло у стола. – В этом городе полно бутылок шампанского, которые только и ждут, когда мы их откроем, и девушек, которые только и ждут, когда мы их обнимем.

– Вперед, дружище! Я присоединюсь к тебе попозже, – вяло отозвался Спенсер. Даже думать о женщинах почему-то не хотелось.

– Что-то с тобой не так. – Алан склонил голову набок и принялся внимательно разглядывать друга. – Боже, что я вижу! На твоих ушах висят сосульки!

Спенс нахмурился и принялся что-то писать на очередной телеграмме, намеренно не реагируя на остроты Алана. Но тот не унимался:

– Несколько минут назад я говорил с Куинтоном, и он заверил меня, что Тори в полном порядке. Значит, что-то не в порядке с тобой.

– У меня все прекрасно, – отозвался Спенс, швыряя телеграмму на стол. Тори пыталась его использовать. Что ж, может, она и имела на это право – в конце концов он обязан ей жизнью. И она захотела в обмен получить жизнь его первенца. У него вдруг заныло сердце.

– Ну, хорошо, не будем говорить о некоей леди, – смилостивился Алан. Он положил ноги на стол, устроился поудобнее и заявил: – В любом случае у тебя есть настоящий повод для беспокойства.

Спенс вопросительно взглянул на друга, сомневаясь, что тот сможет расстроить его еще больше.

– До меня дошли слухи, что ты решил объявить войну Слеттеру.

– Да уж, дурные вести не стоят на месте… Как ты узнал?

– В этом городе не бывает секретов.

– А что ты знаешь о Слеттере? Полиция была не слишком-то дружелюбна и разговорчива.

– Это меня не удивляет. Большинство полицейских регулярно получают от него деньги. – Алан взял со стола золотой нож для разрезания бумаги и теперь крутил его в руках. – Он довольно-таки серьезный противник. Может, для собственной безопасности тебе стоило бы оставить этого человека в покое.

– К несчастью, он источник многих бед.

– Это верно. – Алан направил нож на Спенсера. – А потому я и не хочу, чтобы ты с ним связывался.

– А тебе известно, что Оливия Фонтейн занимается торговлей женщинами? В том смысле, что она торгует белыми рабынями?

– Слышал кое-что. – Алан передернул плечами. – Ты ведь не купился на все эти проповеди, которые читают дамы из миссии? Девочки Оливии работают добровольно и, я бы сказал, с энтузиазмом.

– Я так не думаю. – Спенс покачал головой.

– И каков твой план кампании?

– Ну, сначала надо выяснить, где у противника слабое место…

– Значит, ты решительно не хочешь отказаться от этой глупой и опасной затеи? Может, мне все же удастся тебя отговорить?

– Думаю, я уже не могу отступить, даже если бы захотел. – Спенс нахмурился и некоторое время внимательно смотрел на Алана. Его приятель, обычно столь безмятежный, теперь выказывал признаки искреннего беспокойства. – Ценю твою заботу, но я в состоянии сам о себе позаботиться.

Алан встал и прямо взглянул в глаза Кинкейду.

– Ты совершаешь большую ошибку. Слеттер смертельно опасен. Он контролирует весь преступный мир города.

– Это еще одна причина, по которой я не могу отступить.

– Ты не изменился. – Алан небрежно уронил нож на стол, и металл со звоном ударился о твердое дерево. – Ты по-прежнему ведешь себя как школьник. Рыцарь! Помнишь, как ты набросился на Фицвильямса за то, что он заставлял ребят из младших классов делать за него домашние задания?

– Помнится, ты и тогда не советовал мне связываться с ним.

– Не люблю неприятностей. – Торнхилл рассмеялся, и с лица его мигом исчезла тревога.