Порочная любовь - Барбара Пирс Страница 26

– Присаживайтесь, – бросил он через плечо.

Она осторожно опустилась на дальний край маленькой кушетки из ореха, справа от него. Длинный валик и подушки были обиты темно-синим вельветом, а позолоченный подголовник покрыт резьбой, имитирующей распущенный веером павлиний хвост. Несмотря на экстравагантный вид, кушетка была очень удобной. Граф часто засыпал на ней у огня с раскрытой книгой на груди.

– Думаю, вы пришли прочитать мне мораль по поводу жестокого обращения с сестрой, – сказал он, откладывая кочергу в сторону. Девушка примостилась на самом краешке кушетки, а поскольку большая ее часть пустовала, Рэм не видел причин не воспользоваться этим, и прилег на кушетку, вытянув ноги у Пэйшенс за спиной. Она отстранилась, но не пересела.

– Вы скажете, что я злоупотребляю своим положением, милорд?

– Будьте добры, называйте меня Рэм или Рэмскар, – мягко попросил он, с легкой досадой отмечая, что она специально употребляет титул, чтобы подчеркнуть пропасть между ними. – Не забывайте, я должен воспринимать вас как равную.

Она победно усмехнулась в ответ.

– Тогда вы должны будете спросить мое мнение относительно Мередит.

Он улыбнулся ее смелости.

– Нет. Я имею дело с Мередит дольше, чем вы. И хотя я восхищен вашей преданностью, иногда наши методы по преодолению ее страхов будут отличаться.

– Вы унизили ее перед слугами, Рэмскар! – заявила Пэйшенс, поворачиваясь к нему лицом, так что ее колени теперь смотрели прямо на него. – Вы не можете не согласиться с тем, что ваш так называемый метод деспотичен и в какой-то мере жесток.

Пусть их никто не слышал, но собеседница пыталась пристыдить его и даже заставить извиниться перед сестрой. И при этом она еще заявляет, что он деспот! Без всякой задней мысли он почесал живот чуть ниже пупка и заметил, как она бросила туда быстрый взгляд. На ее щеках выступил легкий румянец.

Такая реакция позабавила Рэма, и он решил, что беседа о Мередит ему порядком надоела. Он бы с большим удовольствием посмотрел, на что еще можно спровоцировать маленькую актрису. Но Пэйшенс, скорее всего, уйдет, возмущенная его якобы бессердечным отношением к сестре.

– В каком состоянии Мередит была сегодня вечером?

– Гораздо спокойнее. – Пэйшенс тихонько вздохнула, давая понять, что день выдался трудный. – И все же она очень на вас сердита.

– А что с ее страхами перед домом или Лондоном?

Он хитро подмигнул Пэйшенс. Она даже рот приоткрыла от удивления.

– Она о них попросту забыла. О господи, так вы специально это сделали? Чтобы ее отвлечь?

Рэм довольно улыбнулся.

– Я знаю свою сестру. У нее есть дурацкая привычка нервничать по поводу и без него, доводя себя до истерики. Мне показалось разумным переключить ее внимание на что-то другое.

Пэйшенс смотрела на него с немым восхищением.

– Рэмскар, вы очень мудрый человек, – наконец сказала она. – Я и не думала… Может, это я должна перед вами извиниться?

Рэм придвинулся поближе к Пэйшенс и, в конце концов, оказался у нее за спиной. Эверод считал, что он привел ее в дом для собственного удовольствия. И хотя это было не так, граф начинал видеть преимущества того, что она была рядом.

– Зачем портить вашу очаровательную надменность смирением? Вам это не идет.

Он погладил длинную косу, любуясь ее легким светлым оттенком.

Пэйшенс напряглась от его прикосновения.

– Мне нужно идти. Я и так уже довольно долго не даю вам уснуть.

Она вцепилась в шаль так, словно это был щит, и завернулась в нее. Потяни она еще сильнее за концы, то наверняка бы задохнулась.

Он протянул руку и аккуратно разжал побелевшие от напряжения пальцы.

– Задержитесь еще буквально на секунду. Есть кое-что, чего я не хотел бы обойти вниманием.

– Что именно? – прошептала Пэйшенс, губы которой задрожали, когда он легко провел пальцами по ее подбородку.

Она не сопротивлялась, когда он склонился к ней.

– Вот что.

И Рэм нежно поцеловал ее в губы.