Искушение дьявола - Кимберли Логан Страница 26

Мы поселились в особняке Филиппа в Дорсете. Этот дом — часть наследства, полученного им от матери. После того, что случилось с маркизом, мы больше не могли оставаться в Лондоне. Здесь так тихо, так спокойно Филипп может заниматься своими научными исследованиями сколько душе угодно, а я счастлива уже оттого, что люблю и любима.

Из дневника Элис Маршан 19 сентября 1794 года

— Мора! Мора, ты меня слышишь?

Этот резкий окрик, прозвучавший в салоне кареты Олбрайта, был подобен удару плетки. Мора испуганно вздрогнула и разом вынырнула из собственных мыслей. Оторвав взгляд от проплывающего за окном идиллического деревенского пейзажа, она переключилась на свою тетушку, которая смотрела на нее с явным неодобрением, щуря глаза.

Девушка сложила руки на коленях, старательно изображая раскаяние.

— Простите, леди Оливия, я, кажется, задумалась. Оливия вскинула голову и надменно фыркнула.

— Да, это было заметно. Но я советую тебе, юная леди, с особым вниманием отнестись к моим словам. Ты, разумеется, знаешь, насколько важен этот уик-энд. Тебе выпадает шанс не только пообщаться с некоторыми наиболее влиятельными членами общества, но и произвести впечатление на маркиза Уолдрона. Умная девушка не должна упускать такую возможность.

— Я понимаю, тетя Оливия.

— Вот и отлично. — Явно польщенная покорностью Моры, тетушка удовлетворенно кивнула. — Как я уже говорила, тебе следует лично поблагодарить герцогиню за то, что она включила нас в список приглашенных. Но не надо слишком бурно демонстрировать чувства. Веди себя сдержанно, с достоинством. Теперь о том, что касается сегодняшнего обеда…

Оливия продолжала бубнить, но Мора ее уже не слушала. Бесконечные наставления тетушки постепенно уходили на второй план, пока не превратились в надоедливый мерный гул. Она терпела весь этот вздор с самого утра — как только они выехали из Лондона — и уже была на грани истерики.

Мора с завистью поглядывала на горничную Фиби, которая мирно дремала в углу кареты, уронив голову на грудь. Ее чепец еле держался на рыжих кудряшках. При каждом вдохе девушка тихо, с присвистом, всхрапывала. Мора многое бы сейчас отдала за возможность вот так отключиться.

В эти выходные герцогиня Мейтленд устраивала у себя вечеринку, и они направлялись в Роузмонт-Холл, гемпширское поместье герцога и герцогини. Если не считать короткой остановки днем на постоялом дворе, где они немного перекусили, путники уже больше десяти часов тряслись в тесной карете.

Терпение Моры было уже на пределе. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, она опустила глаза и уставилась на пыльные мыски своих сапог, выглядывавших из-под серого дорожного платья. Девушка знала, что этот прием много значит для нее и для будущего ее семьи, но особой радости по этому поводу не испытывала. Там придется болтать, смеяться и делать вид, что все замечательно, когда на душе кошки скребут. Мысль об этом доставляла ей почти физическую боль.

Не говоря уже о том, что ей пришлось оставить папу. Конечно, за последние дни самочувствие маркиза заметно улучшилось, но он еще был, слаб и не мог без помощи сиделки встать с постели. Однако когда вчера вечером Мора выразила свое нежелание уезжать, с тетушкой чуть не случился апоплексический удар.

— Скажи ей, Филипп, — требовала леди Оливия, сердито сверкая глазами и расхаживая взад-вперед по спальне брата. — Скажи своей дочери, как будет глупо с ее стороны отказаться от приглашения герцогини! Ведь ее светлость уже ждет нас. Мы просто не можем так поступить. — Она остановилась и, уперев руки в бока, возмущенно уставилась на племянницу. — Мы так долго добивались признания в обществе, прилагали большие усилия. А теперь, когда нас наконец-то опять начали приглашать на балы и светские рауты, ты хочешь опять все свести на нет! Но я тебе этого не позволю!

Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Мора обернулась и поймала ласковый понимающий взгляд отца.

— Все хорошо, милая, — сказал он, взяв ее за руку. Его некогда атлетическая фигура пугающе высохла, но пожатие было все таким же крепким. Сильная теплая папина рука подействовала на Мору умиротворяюще. — Ты должна туда поехать. Герцогиня Мейтленд редко устраивает вечера, и на них не так просто попасть, для этого нужно особое приглашение. За меня не волнуйся. Мне помогают сиделка и Эйми. К тому же, судя по письму, которое мы получили сегодня утром от Джиллиан, они с Коннором возвращаются домой и со дня на день уже будут здесь.

— Но, папа…

— Нет, Мора, твоя тетя права. Можешь в это не верить, но она желает добра нашей семье. И потом, я уверен, что Теодосия приложила немало усилий, чтобы уговорить свояченицу включить вас обеих в список приглашенных.

Маркиз помолчал и, судя по горестному взгляду, задумался о чем-то печальном. Когда он снова заговорил, его голос заметно смягчился.

— Знаю, Оливия иногда бывает, невыносима, и вам, девочкам, трудно с этим мириться. Но ее сделали такой обстоятельства. Когда-то у нее был мужчина. В то время мы с твоей мамой жили в Дорсете, и Оливия никогда не говорила со мной об этом, так что подробности мне неизвестны. Знаю только, что она его сильно любила, но все закончилось плохо. Думаю, отчасти в этом повинен тот скандал, который случился из-за моих отношений с твоей мамой. Ливви была просто убита горем.

Мора вспомнила, с какой грустью она восприняла папин рассказ. Узнав, что причина раздражительности и ворчливости Оливии кроется в утраченной любви, она даже посочувствовала тетушке и решила быть к ней более терпимой. Но ее решимости хватило только на первые пятнадцать минут поездки.

Итак, она против собственной воли едет на вечеринку, да еще в сопровождении женщины, которая своими вечными придирками способна свести ее с ума. Вообще, предстоящие выходные радуют только одним: маркиз Каннингтон тоже прибудет в Роузмонт-Холл. Мора надеялась провести время с пользой и найти способ проверить этого человека на предмет его виновности в маминой смерти.

В конце концов, маркиз — последний из подозреваемых. В списке Моры он остался единственным. После вылазки в пансион лорда Бедфорда прошла уже неделя. На следующий день после этого события Мора встретилась с Вайолет в ее магазине одежды и узнала, что подруге удалось найти в квартире барона несколько листков, написанных его рукой. Сличив почерк, она исключила его из списка вероятных преступников.

К ужасу Моры, Вайолет улучила момент и спросила, как прошло ее общение с лордом Хоксли. Слава Богу, подруга довольствовалась коротким расплывчатым ответом и не стала настаивать на подробностях. Мора никому не собиралась рассказывать о том, что произошло в карете графа. Ей становилось нехорошо от этих воспоминаний, которые без конца крутились в ее голове.