Как заарканить миллионера - Элизабет Беверли Страница 26

Мужчины стараются не вспоминать о прошлом, а вот Эди никогда о нем не забывает. И не только потому, что изучает историю в колледже.

— С вами все в порядке, мистер Конвей? — заботливо поинтересовалась она, с некоторой тревогой следя за тем, как он садится на табурет и очень осторожно ставит локти на стойку.

Разумеется, с ним не все в порядке. Он пьян как сапожник. Но сказать об этом Эди прямо не может. Линди ее уволит, если узнает, что она, простая буфетчица, посмела сделать клиенту замечание.

— Все хорошо, Эди, — откликнулся он. — И, пожалуйста, зови меня Лукасом.

«Ага, как же!» — подумала она.

Одно дело — думать о нем как о Лукасе, и совсем другое — называть его по имени вслух! Сначала она назовет по имени. Потом скажет, что он пьян. Потом стащит дневную выручку. А под конец вскочит на стойку и спляшет «Ла Вида Лока», одновременно декламируя последнее письмо Вертера. Погибать — так с музыкой!

По-настоящему следовало бы доложить Линди, что Лукас напился. Линди пьяных не терпела и приказывала обо всех подобных случаях сообщать. Но Эди кое-что останавливало. Во-первых, Лукаса, в отличие от многих здешних завсегдатаев — как пьяных, так и трезвых, — можно было не опасаться. Во-вторых, такое с ним приключилось в первый раз. У всякого бывают дурные дни, когда хочется отключиться и обо всем забыть. У всякого — только не у Эди. Она-то себе такого не позволяет. Просто не может позволить.

Вот почему она не побежала с докладом к Линди. А вместо этого предложила:

— Хотите, я вызову вам такси?

Лукас расплылся в улыбке:

— Лучше вызови во мне желание! — Последнее слово он протянул нараспев, словно подражал героям любовного сериала, а в следующую секунду звонко, по-мальчишески расхохотался.

Эди укоризненно покачала головой, но и сама невольно улыбнулась. Слава богу, Лукас не буен во хмелю. Ей много раз случалось иметь дело с пьяницами, но не с такими милыми.

— Как-нибудь в другой раз, — пообещала она. — А сейчас вам гораздо нужнее такси.

— Мне нужна ты, — упрямо возразил он.

На этот раз Лукас не смеялся: глаза его опасно потемнели, и на миг Эди почудилось, что он вполне трезв и прекрасно владеет собой.

Удивительно, что это она так взволновалась? Никогда прежде Лукас с ней не заигрывал. Наоборот, с самого начала ясно дал понять, что она ему абсолютно безразлична. Не хамил, не обижал, но Эди знала, что за глаза он именует ее Сладенькая Эди и Эди-Солнышко.

На такие прозвища она не обижалась. Скорее, носила с гордо поднятой головой. Ведь не от рождения она была Сладенькой Эди. Нет, чтобы превратиться в диснеевскую Белоснежку, ей пришлось немало потрудиться. Она вышла из такого ада, о каком Лукас Конвей, при всем своем журналистском опыте и скороспелом цинизме, не имеет представления. Зубами и ногтями прокладывала она свой путь наверх. Каждая ее улыбка, каждый невинный взмах ресниц, каждое мгновение спокойной жизни оплачены слезами и кровью. Лучше, чем кто бы то ни было, она знает цену простым человеческим радостям. Она не позволит какому-то сопливому пижону из тех, что настоящего горя никогда не видели, разрушить мир, созданный ее волей и мужеством.

И плевать, что он такой красавчик!

И все же — почему ей так нравится смотреть на него сейчас, когда глаза его затуманились, по лицу блуждает смутная улыбка, когда он выглядит таким беззащитным и таким… счастливым? Да, несомненно, Лукас Конвей счастлив — или это джин так размягчил его? Никогда прежде она не видела его счастливым. Интересно, почему?

«Осторожнее, Эди. Не лезь не в свое дело».

— Вам нужна чашка горячего кофе и холодный душ, — твердо заявила она, без особого успеха убеждая себя, что глаза у него сияют вовсе не оттого, что он на нее смотрит.

Лукас снова улыбнулся широкой добродушной улыбкой пьяного.

— Э…ди… — протянул он. — Зайка ты моя… рыбка… кро… крохо… — Запнувшись, недоуменно пошевелил бровями. — …Кро-хо-тулечка… Если хочешь, только скажи, и мы примем душ вместе…

«Ладно, пора звать Линди», — решила про себя Эди.

Но Лукас, кажется, сообразил, что зашел слишком далеко.

— Извини, — пробормотал он, и на лице его отразилось искреннее раскаяние. — Ты права. Я слишком много выпил… не смогу сам добраться домой. Сейчас… — Тут он порылся в кармане брюк — Вот… возьми. Ключи от машины.

Прежде чем она успела отказаться, прежде чем сообразила, чего он хочет, он перегнулся через стойку и взял ее за руку. Инстинктивно — она не выносила прикосновения мужских рук — Эди выдернула руку и отшатнулась. Он, похоже, удивился не меньше мистера Дейвенпорта, да и Эди разозлилась не меньше, чем в тот раз. Но почему-то с Лукасом ей не хотелось сдерживать гнев.

Почему, черт побери, мужчины считают себя вправе хватать все, что вздумается, даже не спросив разрешения? И еще: почему всегда стараются взять больше, чем ты можешь дать?

— Прости, — пробормотал Лукас, явно ошарашенный ее реакцией. — Я не хотел… то есть… я знаю, Линди не разрешает… Я не собирался тебя трогать…

— Тогда зачем трогали? — зло поинтересовалась Эди.

Он недоуменно заморгал.

— Просто… хотел отдать тебе ключи, только и всего.

Эди коротко кивнула. Сердце ее отчаянно колотилось.

— Хорошо. Положите ключи на стойку.

Лукас молча сделал, как она велела. Эта внезапная покорность изумила, даже смутила Эди. Лукас не похож на мужчину, способного безропотно подчиниться приказу женщины! Да что там — ни безропотно, ни с ропотом повиноваться не станет! Особенно пьяный. И особенно — служащей в собственном клубе. Ему ведь достаточно слово сказать, и у Эди будут большие неприятности.

Однако он подчинился. Кажется, даже с охотой. Эди не привыкла командовать мужчинами и не знала, как истолковать такую уступчивость — а потому решила об этом не задумываться.

Протягивая руку за ключами, она старалась забыть о прикосновении Лукаса. Забыть, что его теплая сильная рука так несхожа с иными руками — холодными, грубыми, жестокими. Что глаза его, когда он до нее дотронулся, сияли каким-то особым светом — светом, который смутил ее и одновременно пробудил в ней надежду. Надежду на что?! Не желая выдать себя, Эди поспешно взяла связку ключей.

— Точно хотите, чтобы они остались у меня? — переспросила она, понимая, что при любом ответе ключей не отдаст — не в том он сейчас состоянии, чтобы садиться за руль.

— Я тебе доверяю, — ответил он.

Что ж, приятно слышать.

— Где вы живете? Я вызову для вас такси, а ключи отдам водителю.

Лукас долго молчал. Так долго, что Эди уж забеспокоилась: может быть, его затуманенные мозги не в силах понять фразу более чем из трех слов? Да нет, не так уж много он выпил. Он ведь крупный: выше ее на голову, широкий в плечах, мускулистый, весит, должно быть, килограммов восемьдесят. Бутылка джина могла его развеселить, но, чтобы превратить мозги в кашу, одной бутылки не хватит.