Смятение чувств - Мэри Бэлоу Страница 26

Сейчас ходить стало гораздо удобнее. Ее юбка выглядела пышнее и красиво развевалась при ходьбе. Ее декольте, более глубокое, чем обычно, было украшено расшитым воротником. Рукава платья были широкими и раскрытыми внизу, а потом прихвачены у запястьев, образуя нечто, напоминающее по форме пагоду. Белая отделка на рукавах гармонировала с воротником. Свадебной вуали не было. К платью Ребекка купила шляпу. Однако у Луизы были другие идеи.

– Я для вас приготовила букет, – сказала она. – Его должны вот-вот принести. Он в основном из ваших любимых роз, Ребекка, – розового цвета.

– Но я не… – запротестовала было Ребекка.

– Нет, никаких отговорок, – поспешила возразить Луиза. – Вы, конечно же, самая настоящая невеста.

– У вас в руках, Ребекка, должны быть цветы, – подхватила Дениза.

– О да, моя драгоценная, – подтвердила мать Ребекки.

Итак, в конце концов она все-таки будет выглядеть невестой. Но Ребекка все еще не могла поверить в это. Все происходящее сейчас казалось ей совершенно иным по сравнению с прошлой свадьбой. Но она решительно воспротивилась подобным воспоминаниям.

– А еще я приготовила венок вам на голову, – сказала Луиза, прижав руки к груди и с восторгом оглядывая подругу. – О, Ребекка, вы просто восхитительны.

– Венок? – Ребекка с некоторым сомнением посмотрела на нее. – Я не девушка… Я надену шляпу.

– О нет. Он не будет охватывать всю вашу голову. Вы когда-нибудь задумывались, как выглядит Офелия? Небольшой венок, он будет хорошо смотреться на вас гармонировать с цветом ваших великолепных волос.

– Он будет выглядеть прелестно, моя драгоценная, – заметила ее мать.

– Давайте, мадам, попробуем, – предложила горничная в тот момент, когда стук в дверь возвестил о том, что доставили цветы.

Ребекка покорно села на скамеечку перед зеркалом. Она заметила, что ее щеки порозовели. Она уже привыкла к тому, что всегда выглядит бледной. Но в комнате от множества людей стало жарко. А теперь она заполнилась запахом роз.

Волосы Ребекки, причесанные «под императрицу», ниспадали от середины головы назад, оставляя неприкрытыми виски и уши.

Прическа не очень изменилась и после того, как горничная завершила свою работу. Незатейливые пучочки листьев и лепестков отразились в зеркале изящным разноцветным нимбом. Пришлось поворачивать голову то в одну, то в другую сторону, чтобы увидеть отдельные части венка.

– О, милая моя, ты выглядишь такой красавицей! – воскликнула мать, осторожно наклонившись к ней сзади, чтобы не растрепать прическу, и обнимая дочь. – И венчаешься ты в такой прекрасный, солнечный день. Ты будешь счастлива. Я это знаю. Я всегда испытывала слабость к Дэвиду. – В ее глазах блестели слезы.

Было время, когда и мать, и отец убеждали Ребекку поощрять Дэвида, а не Джулиана. Они говорили, что уже много лет между ними и графом существует договоренность всячески способствовать именно этому браку. Ребекка тогда даже удивлялась тому, что ей давно прочили Дэвида, – если учитывать его репутацию шального юнца, хотя он, по-видимому, был не прочь остепениться и, постепенно мужая, все реже попадал в неприятные истории. Все это происходило еще до его пресловутого романа с Флорой. Но конечно же, для ее родителей он в первую очередь был – и все еще остается – виконтом, наследником графского титула. Джулиан же был всего-навсего баронетом.

Ну что же, желание матери наконец исполнилось. Ребекка, улыбнувшись, повернулась на скамеечке и поднялась. Тут же ее обняли и расцеловали все находившиеся дамы, а горничные при этом стояли, одобрительно улыбаясь.

Улыбка не исчезла с лица Ребекки. Все только начинается. Это и есть новая жизнь. Дамы одна за другой вышли из гардеробной, чтобы рассесться в экипажах, которые доставят их в церковь. Брат же Ребекки, Хорас, остался стоять в дверях неожиданно опустевшей комнаты. Он, улыбаясь, протянул ей руки, расцеловал в обе щеки и сказал, что она прекрасно выглядит.

– Но руки у тебя словно льдинки, – добавил он.

– Для того, чтобы быть невестой, нужны крепкие нервы, – заметила Ребекка. – Я выгляжу как надо, Хорас? Цветы не придают мне слишком девичий облик?

– Ты выглядишь необыкновенно привлекательно, – сказал он. – К тому же, Ребекка, если все эти заполонившие комнату женщины одобрили твой внешний вид, то кто я такой, чтобы им противоречить? И наша мама всегда разбирается в том, что хорошо и правильно. Да и Дениза тоже… Ты готова?

Ребекка кивнула и взяла небольшой букетик роз.

– Тогда нам пора в путь, – сказал он. – В церкви уже полно народу. – Мы не можем заставлять их ждать.

Нет, она, конечно, не заставит их ждать. То, что простительно для застенчивой юной невесты, было бы признаком дурного тона для вдовы. Да и зачем вообще опаздывать? Начиналась новая жизнь, и какой-то частью своей души Ребекка стремилась поскорее вступить в нее. Стремилась избавиться от сомнений и обманчивого чувства – будто она совершает предательство. Но ведь этот человек давно мертв.

Экипаж остановился у церкви. Ребекка, опираясь на руку брата, вышла из него. Они взошли по ступеням, прошли через прохладный портик. Ребекка подумала, что быть невестой, вероятно, в некотором роде легче, нежели женихом.

С прибытием невесты все закрутилось. Времени для охватывающих в последний момент сомнении и нервной дрожи уже не оставалось. Ребекка вошла в церковь и оказалась позади всех заполнивших ее людей. Каждый из присутствовавших повернул голову, чтобы посмотреть на невесту. Жениху, по-видимому, пришлось туго. Он долго простоял в ожидании прибытия своей невесты, и до этого все взоры были обращены на него.

Ребекка подумала, сколько же прождал ее Дэвид. Он выглядел удивительно красивым в серых брюках, в отделанном серебряным шнуром жилете, белой рубашке и темно-синем сюртуке. Стоявший рядом с ним офицер в алой гвардейской форме отнюдь не затмил его своим видом. Ребекка впервые заметила, что Дэвид не следует нынешней моде, предписывающей пышные усы. Он был чисто выбрит. Это ее обрадовало.

Он стоял спокойно, слегка расставив ноги, сложив руки за спиной, и наблюдал за тем, как она приближается. Ее новобрачный. На прошлой свадьбе он стоял там, где теперь находится этот офицер. Тогда Дэвид был шафером Джулиана. Ребекка почувствовала, что улыбка исчезла с ее губ, и постаралась сохранить на лице прежнее выражение, поспешив отделаться от неуместных воспоминаний. По крайней мере – слава Богу – тогда это было в другой церкви, в церкви ее отца.

Ребекке не удалось снова улыбнуться. Не нашла в себе сил. Все происходящее сейчас так реально. Господи, слишком реально. Орган умолк. Приглушенное шушуканье гостей, как и ожидалось, стихло, и невеста с женихом повернулись, чтобы встать лицом к викарию.

К словам викария Ребекка прислушивалась так же мало, как и в прошлый раз. Но по иным причинам. Тогда ее охватила эйфория. Рядом с ней тогда стоял Джулиан. Она горела любовью к нему и страстно желала выйти из церкви вместе с ним. Выйти его женой. Выйти и обрести навсегда свое счастье. Теперь ее парализовало чувство ответственности, которую она сама возложила на себя. Необходимость отдавать другому человеку то, о чем она тогда, в первый раз, имела самое смутное представление. Необходимость о многом окончательно забыть.