Влюбленный Дракула - Карин Эссекс Страница 26

— Я знаю, в моей душе есть нечто темное и непознаваемое, — завершила я свой рассказ. — Причина всех этих безумных видений таится во мне самой. Но я не способна контролировать свое подсознание.

Люси ласково погладила мою руку, словно я была ребенком.

— Мина, на свете много людей, которые ходят во сне, — сказала она. — Мой покойный отец страдал тем же недугом, и, как это ни печально, он довел его до смерти. Как-то зимой, в холодную сырую ночь, бедный папа вышел во сне из дома и подхватил воспаление легких. Поправиться от этой болезни он уже не смог. Так что ты должна быть осторожна, очень осторожна.

Глаза Люси подернулись дымкой печали, как случалось всегда, когда она говорила о своем отце.

Прежде я не знала, какие обстоятельства послужили причиной тяжкой болезни, сведшей отца Люси в могилу. По телу моему пробежала дрожь. Я отдавала себе отчет, что мои ночные путешествия чреваты бесчисленными опасностями, но простая мысль о том, что я могу простудиться и заболеть, не приходила мне в голову.

— Мина, дорогая, у тебя нет никаких оснований считать себя вместилищем всех мыслимых пороков, — донесся до меня голос Люси. — Ты просто красивая девушка, которая имеет несчастье страдать лунатизмом и при этом жить в Лондоне. Мерзавец, который на тебя напал, наверняка принял тебя за продажную женщину. О, когда я думаю о том, какую легкую добычу ты представляла для этой похотливой скотины, у меня кровь стынет в жилах! А твой загадочный спаситель вряд ли явился из иных миров. Скорее всего, это джентльмен, который под утро возвращался из клуба, и, увидав твое отчаянное положение, не смог остаться в стороне!

Неужели все так просто, спрашивала я себя. Мне бы хотелось принять на веру слова Люси, которая, как только речь зашла обо мне, сразу взяла на вооружение доводы разума, недавно с презрением отвергаемые. Но интуиция упорно твердила мне, что все случившееся выходит за рамки рационально постигаемой реальности.

— Джонатан говорит, согласно последним исследованиям психологов, сны — это отражение наших подавленных страхов, — сообщила я. — Он уверен, причина моих ночных видений кроется в том, что мы с Кейт побывали в лондонских трущобах.

— Надо поговорить с доктором Сивардом, — предложила Люси. — Не сомневаюсь, он очень заинтересуется твоими снами и даст им научное объяснение.

В глазах Люси заплясали лукавые огоньки.

— Я не могу говорить с доктором Сивардом о подобных вещах, — отрезала я. — По-моему, это совершенно неприлично.

— Узнаю мою милую Мину, которая больше всего на свете печется о приличиях, — усмехнулась Люси. — Наверное, теперь ты презираешь свою легкомысленную Люси, которая нарушила приличия самым недопустимым образом?

— Как я могу тебя презирать? — покачала я головой. — Я боюсь за тебя, Люси. Какое будущее тебя ожидает? Ты любишь одного, а собираешься замуж за другого.

— У Морриса есть план. Он говорит, что скорее умрет, чем позволит мне выйти замуж за Артура или любого другого мужчину.

— Но почему бы тебе не заявить открыто о своем желании выйти замуж за Морриса? Сейчас не Средние века, и речь идет не об объединении двух королевств. Если ты любишь другого, зачем ты приняла предложение Артура?

— Если Моррис Квинс пожелает, я завтра же стану его женой, — заявила Люси. — Но у него на этот счет есть свои соображения. Видишь ли, отец лишил его наследства, потому что Моррис не пожелал заниматься семейным бизнесом, предпочтя ему живопись. Моим состоянием, как ты знаешь, распоряжается мама. Она ненавидит Морриса, а от Артура просто без ума. Я каждый день твержу Моррису, что готова убежать с ним. Когда у меня есть его любовь, мне не нужны деньги. Но он со мной не согласен. Говорит, я заслуживаю лучшего удела, чем прозябание в бедности.

— И он совершенно прав, — с жаром подхватила я. — Ты не привыкла к лишениям, и они могут тебя сломать. В такой ситуации женщине следует быть осмотрительной, Люси, очень осмотрительной. Ты уверена, что мистер Квинс… полностью разделяет твои чувства? — решилась я наконец задать вопрос, который давно вертелся у меня на языке.

— А как же иначе, Мина! — вскинулась Люси. — Неужели ты думаешь, что он со мной играет? Мне казалось, ты лучше разбираешься в людях! Теперь я понимаю, что зря открылась перед тобой. Чего доброго, утром ты отправишься к маме, выложишь ей все и доведешь ее до сердечного приступа!

Я уверила Люси в том, что буду свято хранить тайну, и попросила ее быть столь же сдержанной в отношении моих секретов.

— Разумеется, если ты того хочешь, я буду нема как рыба, — кивнула она. — Но, по-моему, сны, пусть даже очень волнующие, не стоит сравнивать со страстным чувством, которое превратило реальную жизнь в сказку.

Я помогла Люси снять платье и корсет, заметив при этом, что на коже ее остались следы поцелуев, багровые отметины, подобные розам. Вслух я ничего не стала об этом говорить. Мы поцеловались, пожелали друг другу спокойной ночи и улеглись. Однако я не могла отделаться от ощущения, что Люси испытывает по отношению ко мне чувство превосходства. То было не моральное превосходство, но, если можно так выразиться, полная его противоположность: превосходство человека, отвергнувшего все доводы морали под натиском страсти, в свете которой померкли все его прежние жизненные ценности.

Хотя аббатство Уитби располагалось рядом с церковным кладбищем, которое я впервые посетила сразу после приезда, несколько ступенек, отделявшие церковный двор от стен аббатства, оказались для меня непреодолимым препятствием. Темный силуэт, вырисовывавшийся на фоне серого пасмурного неба, внушал мне трепет. Я с удовольствием прогуливалась по кладбищу, разглядывала древние могильные памятники, читала полустершиеся надписи на них, но, стоило мне поднять голову и взглянуть на величественные руины, у меня тоскливо сжималось сердце. В те дни, когда я томилась дурными предчувствиями, не имея вестей от Джонатана, зловещие развалины аббатства Уитби, неизменно окутанные дымкой тумана, казались мне памятником моим собственным рухнувшим надеждам.

Но сегодня день выдался ясным, солнечные лучи играли на стенах аббатства, и для того, чтобы представить их во всем блеске былого великолепия, не требовалось чрезмерно напрягать воображение. Я устроилась на своей излюбленной скамье в церковном дворе и раскрыла дневник. Кстати, я записала туда несколько историй, рассказанных старым китобоем, надеясь позабавить ими Джонатана, когда он наконец вернется. Недавно я почерпнула из путеводителей и брошюр несколько любопытных фактов из истории аббатства и теперь решила записать их.

«Аббатство Уитби, ныне представляющее собой колоссальные руины, некогда служило обителью процветающего ордена бенедиктинцев, — писала я. — Во времена Генриха VIII, решившего избавить страну от католиков и монастырей, монахи были изгнаны из аббатства. Теперь оно превратилось в огромную груду камней, и лишь стены его по-прежнему стоят, выдерживая натиск времени и непогоды. Возведенное во времена рыцарей и крестовых походов, аббатство обладало весьма обширными земельными владениями. Но за протекшие века море отвоевало себе изрядный участок суши, и мыс, на котором возвышается аббатство, существенно уменьшился в размерах. Быть может, в будущем море поглотит мыс без остатка, и стены, украшенные устремленными в небеса готическими арками, навсегда исчезнут под водой».