Бароны и баронессы - Маргарет Уэй Страница 26

Жизнь иногда преподносит приятные сюрпризы. Некоторое время назад казалось, что Джоселин никогда не смирится с существованием Джинны в их семье. Все неожиданно изменилось. Драматизм ситуации исчез. Джоселин вдруг научилась видеть все в лучшем свете. Это случилось главным образом благодаря Робби, считала Джинна. В искренности любви Джоселин к Робби нельзя было сомневаться. Прелестный ребенок, вылитый отец, естественный, доброжелательный, легкий и приятный в общении, любящий свою бабушку. Если бы Кэл привез в Коронационные Холмы одного Робби, без матери, Джоселин была бы в восторге, думала Джинна. Но, похоже, хозяйке дома удалось понять, что, если она не изменит своих взглядов и поведения, ее ждет судьба одинокой, всеми отвергнутой старухи. Эвен и Мередит приняли Джинну сразу. Можно подумать, что именно такую девушку Эвен всегда и желал для своего сына.

Даже Стивен Ланкастер – человек, которого Эвен одно время горячо ненавидел, – теперь часто бывал в доме. Мередит вернулась от Ланкастера счастливой, светящейся, излучающей радость, влюбленной, и сообщение о ее помолвке со Стивеном все встретили радостными восклицаниями и поздравлениями. При таком всеобщем ликовании даже Джоселин не решилась на саркастические замечания.

– Разве не удивительно? Можно подумать, что я впервые в жизни поступила правильно, – сказала Мередит брату.

Заметно для обитателей главного дома в Коронационных Холмах развивался роман Розы и Эдварда. Из них получилась гармоничная пара, с совпадающими вкусами и интересами. Оба они охотно занимались с Робби, рассказывая ему много любопытного и познавательного. Друг к другу они относились внимательно и нежно. Они могут опередить нас с Кэлом, думала Джинна, глядя на них. Но для этого им придется сильно поторопиться. Приглашения на свадьбу Джинны с Кэлом уже разосланы. Это будет небольшая церемония, не больше пятидесяти гостей. Оба не хотели пышной свадьбы. Каждую ночь Кэл приходил к ней. Их сексуальная жизнь была великолепна, вряд ли бывает лучше, но восстановление доверия между ними шло медленно. Потерянные годы, пережитые страдания – это только время лечит. Но оба нуждались в полном прощении себя и другого.

До свадьбы они решили оставаться в разных спальнях из-за Робби, хотя обоим очень хотелось, чтобы Кэлу не нужно было уходить. Они обсуждали медовый месяц – как бы не расставаться с Робби? Любовь между отцом и сыном росла не по дням, а по часам. Это главная проблема их отношений с Кэлом, печально думала Джинна. Она лишила его трех самых замечательных лет жизни Робби. Может быть, Кэл когда-нибудь и простит ее, но никогда не забудет этого.

Джоселин настолько изменила свое отношение к Джинне, что предложила обучать ее верховой езде и устроить все так, чтобы это стало сюрпризом для Кэла. Джоселин оказалась прекрасным учителем. У нее хватало терпения, такта и умения, она не выказывала раздражения или неодобрения, когда Джинна не оправдывала ее ожиданий. Джоселин подобрала для своей ученицы подходящую лошадь по имени Аррола (на языке аборигенов Прекрасная).

– Покладистая и спокойная кобыла, как раз для новичков вроде тебя, – сказала Джоселин.

Первое время Джинне было очень трудно. Она собрала всю свою волю, чтобы не бросить учиться. Потом поняла, что, хоть у нее и нет в крови таланта ездить верхом, как у всех Маккендриков, да и у Робби тоже, она приобретает достаточно хороший уровень.

Маршруты их поездок, каждый день разные, выбирала Джоселин, но не там, где шли работы, чтобы не встретить Кэла – ведь сюрприз есть сюрприз. Красота здешних мест всегда потрясала Джинну, приносила радость, сравнимую с ощущением счастья. Свойство природы – она не может надоесть.

В этот день маршрут вновь пролегал по незнакомым Джинне местам.

Кэл сначала услышал топот копыт и только потом увидел всадников. Отведя ветки, он сумел разглядеть, что лошадь первого всадника неслась вскачь неуправляемым галопом, второй, явно опытный наездник, делал все возможное, чтобы догнать ее. Во втором всаднике он узнал свою мать. Бешеным галопом, пришпоривая и понукая лошадь, он помчался к первому всаднику.

Боже, сейчас произойдет трагедия, мелькнуло в его голове. Он не мог поверить своим глазам. Невозможно, нереально, но на этой неуправляемой лошади сидела Джинна, ей грозила смертельная опасность. Она была на Арроле, обычно спокойном, миролюбивом животном, которое сейчас в безумной панике неслось прямо на массив деревьев, навстречу гибели.

Кэл скакал наперерез Арроле, весь он был собран, направлен, заточен на эту единственную цель. Она погибнет, думал он, я потеряю ее навсегда. Как он мог не сказать ей, насколько сильно, безумно любит ее! Она уйдет навеки и так этого и не узнает. А он, вместо слов о любви, упрекал и упрекал ее за прошлое, в котором, возможно, она не так уж и виновата. Хотя Джинна не говорила ему этого, но ведь наверняка страдала, когда носила их ребенка и была совсем одна. А он нянчил свои обиды. Даже узнав о роли Лоринды и матери в их драме, не оставил своих упреков. Как он не мог понять, что она не пришла к нему, потому что не доверяла!

Лошадь его матери, Дунбар, была редкостным животным – никогда не делала ошибок. Сейчас она неслась во весь опор, но не сумела бы догнать Арролу, он видел, что это невозможно. Думать, что в происходящем виновна его мать, он не мог. Это было бы чудовищно. При всех своих недостатках Джоселин сознательно не причинит кому бы то ни было вреда. Даже в их с Лориндой интриге на острове обе искренне верили, что поступают правильно.

Кэл скакал так, как не скакал еще ни разу в жизни. Бог там, на небесах, не может так поступить с ним. Неужели он вновь обрел женщину, которую любит, женщину его жизни, чтобы вот так жестоко и жутко потерять ее?

Ему было видно, что его мать, скача с немыслимой скоростью, тоже подвергается смертельной опасности. Через некоторое время она должна будет придержать Дунбар, иначе врежется в деревья.

Господи, пожалуйста, не оставь меня!

Не будь Кэл наездником высочайшего класса, произошла бы страшная трагедия. Но ему удалось догнать Арролу под правильным углом, схватить поводья и, лавируя между первыми деревьями, остановить обеих лошадей. Даже ему было очень трудно удержаться при этом в седле. Успокоить Арролу оказалось уже просто.