Наследство с условием - Бронуин Джеймсон Страница 26

— Тогда в чем проблема?

— Я не уверена, что готова уехать отсюда.

— Но мы же договорились, Энджи.

Что она уедет, когда все закончится. Да, но… У нее нет ничего, что можно потерять там, на большой земле. Все, за что она отчаянно боролась последние несколько недель, оставалось здесь, в Камеруке.

— Да, мы договорились, — тихо продолжала она, — но наш договор случился до того, как мы занимались любовью в последний раз.

Его глаза вспыхнули прежде, чем рот вытянулся в упрямую тонкую линию. Но минутной реакции было достаточно для Энджи. О, нет, Томас Карлайл. Пришла пора раскрыть карты. Время сказать, что ты на самом деле думаешь.

— По крайней мере, так я чувствую. Я занимаюсь с тобой любовью всем моим телом, душой, всем сердцем. — Сомнение внезапно мелькнуло в его глазах. Энджи наклонилась ближе и накрыла ладонями его руки. — Мне жаль, если ты не 13, 3 хочешь это слышать, но мне нужно высказаться. Я не могу больше молчать.

— Я ничего не обещал, — скованно ответил он.

— Знаю. Когда я влюбилась в тебя, ты мне тоже ничего не обещал, но меня это не остановило.

— Мы были детьми.

— Я была восемнадцатилетней девушкой, достаточно взрослой, чтобы осознавать свои желания. Томас, ничего не изменилось. Я любила тебя долгое время — возможно, всегда. Ваша встреча с Брук стала для меня настоящим ударом.

Томас крепче сжал челюсти. Теперь, когда она начала говорить, ее не остановить, пока не выскажется до конца.

— Моя подруга получила то, что я жаждала иметь всю свою жизнь. Я чувствовала, что теряю мужчину своей мечты, и вдобавок теряю тебя как друга, потому что мое мнение тебя больше не интересовало.

— Я никогда от тебя не отказывался, Энджи.

— Знаю, но со временем я почувствовала себя ненужной. — Печально улыбаясь, она покачала головой. — Ты был таким очумелым от счастья, постоянно летал в город на свидания, и когда я увидела вас вместе, мне казалось, сердце мое разорвется. Я боялась, что наговорю вам гадостей, тебе и Брук.

— Помню, что-то подобное ты все же сделала.

— Ты говоришь о нашей беседе здесь? Да, тогда мне было что сказать. — Она с шумом выдохнула. — Прошло немало лет, хотя я продолжаю задавать один и тот же вопрос: зачем? Что именно подвигло меня предостеречь тебя от женитьбы? Но я ужасно хотела, чтобы ты стал моим, и не могла остановиться.

Энджи ожидала его возражений и нелестных замечаний по поводу своей прямолинейности. Но Томас спросил только:

— Так вот почему ты не пришла на нашу свадьбу?

— Я не могла, — ответила Энджи дрогнувшим от волнения голосом. — Я не могла смотреть на вас, таких счастливых и веселых, притворяться и ловить букет. Господь свидетель, когда священник спросил бы, есть ли препятствия вашему браку, я бы завизжала что есть мочи «да».

Никто из них не улыбнулся. В весеннем воздухе, перед лицом волшебного, клонившегося к горизонту солнца все постепенно вставало на свои места.

— И ты сбежала? — то ли спросил, то ли констатировал Томас.

Энджи кивнула.

— И оставалась за границей так долго, что не могла приехать на похороны Брук. Я знаю, мое признание скажется на моей репутации друга и доброго человека, но это правда.

Томас долго молчал. Несмотря на теплый воздух, девушка потерла плечи, словно защищаясь от леденящего холода его молчания. Томас подобрал несколько камешков с земли и начал перекатывать их в руке. Она не отрывала глаз от медленных движений.

— Я не могу дать тебе то, что ты просишь, Энджи. — От его низкого, взволнованного голоса по коже побежали мурашки.

— Из-за Брук?

— Да. — Некоторое время он изучал камешки в руке, затем бросил их в воду. Энджи наблюдала за расходящимися кругами на гладкой поверхности, пока они не исчезли. Затем посмотрела вверх. Глаза Томаса были похожи на зеркальную серебристо-синюю поверхность. — Ты оказалась права, Энджи.

От неожиданности она сразу не поняла, о чем он говорит.

— В том, что Брук не выживет здесь?

— Она старалась, — продолжил Томас после паузы. — Но когда я уезжал на фермы, на скотные дворы, она страдала. И ненавидела деревню.

Энджи не требовалось объяснений. Брук была городской пташкой, капризной и избалованной.

— Вы не пытались найти компромисс? — осторожно поинтересовалась она. — Работа, которую она могла бы делать здесь…

— Она прошла собеседование. Сказала мне об этом в день гибели. — Томас поднял глаза, его голос звенел от боли. — Я не могу проходить через одно и то же, Энджи. Мне нечего тебе дать.

— А я ничего не прошу.

— Просишь, Энджи. Я вижу просьбу в твоих глазах, слышу ее в твоем голосе.

— Нет. — Девушка наклонилась ближе и заставила его поднять глаза. — Я только хочу тебя.

Некоторое время он разглядывал ее лицо.

— Скажи, что не хочешь стать моей женой.

— Я не могу, — выдохнула Энджи, зная, что ее честность сейчас дорого стоит. Но она ее и погубит.

— А я не могу жениться на тебе.

— Пусть будет так. Я просто хочу остаться и жить здесь, с тобой. — Ее голос дрожал. — Я знаю о неизбежном одиночестве, знаю, как усердно ты работаешь, трудности меня не пугают. Дай мне шанс, Томас, шанс доказать, что Камерука — единственное место, где я хочу жить. Дай мне шанс любить тебя.

— Но я не могу любить тебя, Энджи. Ты заслуживаешь лучшей участи.

Томас договорился о встрече с доктором по рекомендации Алекса. Визит назначили на следующей неделе. Время напряженное, работа на фермах в самом разгаре, но он изменил свое расписание, чтобы поехать в Сидней. Энджи спорила и утверждала, что в его присутствии нет необходимости, но он настаивал.

— Это и мой ребенок тоже. И я поеду с тобой.

— Ты собираешься быть рядом, когда он впервые шевельнется? И когда начнет толкаться? Или когда родится? Его первый день…

В логике Энджи не откажешь, и он уступил. Не может же он, в самом деле, драться с ней? На следующий день Томас улетел в Брисбейн на встречу с японскими покупателями, а когда вернулся, она уже уехала, предусмотрительно оставив записку.

«Я знаю, ты не любишь сюрпризы, поэтому оставляю эту записку. Я хочу посетить доктора одна… Если мне суждено стать матерью-одиночкой, то следует привыкать к этому прямо сейчас. Я дам тебе знать, как только появятся новости. Навеки люблю, Энджи».

Томас пытался не замечать тишины в доме, одиночества за обеденным столом. Каждый раз его сердце подпрыгивало, когда он шел открывать входную дверь, ожидая увидеть ее… Но, увы, случилось неизбежное.

Она все-таки уехала.