Станцуй со мной танго - Татьяна Абалова Страница 26

Магута кашляла и сморкалась в носовой платок, говорила невнятно и больше отнимала времени расспросами, чем помогала, но Глаша все равно была счастлива: на дворе буйствовало листопадом бабье лето, на календаре пятница, а впереди маячили «ах, как я высплюсь» выходные.

Начиная со вторника, Глазунова жила предвкушением, что ее вот-вот вызовут в штаб БДСМ и похвалят за находчивость и профессионализм. Но все обошлось визитом курьера, который равнодушно забрал протокол испытаний Хакимовских панелей и отбыл в городской офис, оставив горькое послевкусие — о Глафире и ее подвиге так и не вспомнили. Туда же пожаловали и юристы Хакимова, о чем в телефонном разговоре упомянула Нелля — секретарь директора, и Глаша поняла, что у Скворцова просто нет повода явиться на завод, куда он и так не часто наведывался.

«Грудь, выпяченную по случаю ожидания навешивания орденов, следует вернуть в рабоче-будничное состояние, а губу — закатать», — отдала себе команду Глазунова и сгорбилась под тяжестью несправедливости.

Но неожиданно после обеда Скворцов все-таки приехал на завод, и Глаша чуть не выронила чашку с кофе, когда его машина прошуршала мимо ее окна. Стоило зазвонить прямому директорскому телефону, как девичье сердце исполнило тарантеллу, а ноги сами понесли в кабинет завлаба.

Но Марина Станиславовна, вздрогнув как боевой конь, услышавший звуки горна, споро отбросила в сторону пузырек с каплями от насморка и, хлюпая носом и ловя одноразовой салфеткой вытекающее лекарство, схватила трубку первая.

— Да. Сддавствуйте. Бде лучше, спасибо.

Высморкавшись перед выходом, покряхтев и повздыхав, Магута потопала в офис, а Глафира опустилась в изнеможении на стул.

Когда-то в летнем лагере всем на полдник раздавали по большой шоколадке, а Глаша по какой-то причине опоздала, и лакомство у своей тарелки не нашла. То ли случайно пропустили, то ли кто-то из детей успел съесть. Ей тогда было так же горько.

* * *

— Присаживайтесь, Марина Станиславовна. Рад, что вы снова в строю, — Скворцов указал на кресло с левой стороны стола и дождался, когда заведующая лабораторией устроится и поднимет на него глаза. — Я ознакомился с нашим протоколом по панелям Хакимова. А также с протоколами компании Нехлюдова и независимой лаборатории. Общее заключение: пятна неизвестного происхождения, следов коррозии металла не обнаружено. Я позвонил Нехлюдову и поблагодарил за отлично выполненную работу. Если бы не оперативные действия его специалистов, к приезду юристов Хакимова я бы, наверное, поседел.

— Пдостите, — Марина Станиславовна подняла кулачок, в котором был зажат носовой платок. — Вы сейчас намекаете, что Глазунова с поставленной задачей не справилась?

— Ну, если стоять, засунув руки в карманы — это хорошо выполнять работу, то приношу свои извинения. Но я сам наблюдал за ней из кабинета Хакимова. Пока Нехлюдовская девчонка терла панели, спасая мое имя, Глазунова мило болтала с Дризом.

— Девчонка? Лихо вы о ней. Лаборантке Нехлюдова за пятьдесят…

Магута замолчала, испугавшись того, что Скворцов начал медленно подниматься. Решив, что ее выражение «Лихо вы о ней» показалось директору фамильярным, она открыла рот для извинений, но чих никогда не приходит во время. Ее «апчхи!!!» смело все протоколы со стола и откинуло директора к дверям. Это потом, когда в голове Магуты прояснилось, она поняла, что сила ее чиха не столь велика, чтобы вышвырнуть директора на улицу и даже хлопнуть за ним дверью.

Кряхтя, заведующая лабораторией поднялась и, собрав все оставшиеся после болезни силы, поспешила в свое царство. В том же направлении, но намного быстрее, двигался и директор.

«Все! Хана Глазуновой!» — употребила Марина Станиславовна любимое слово Дриза и попыталась догнать Скворцова. Дело любой матери — защищать своих птенцов. Ну, и заодно убрать со стола сопливые салфетки.

Скворцов не любил чувствовать себя дураком.

«Ничего не понимаю! А кто тогда был в моем кабинете? Я же не слепой и мне не нужны, как некоторым в халате до пят, очки».

Но не эта надуманная обида гнала его в лабораторию. Он не мог поверить, что та девушка в голубом и есть Глазунова. Он хотел лично убедиться, что здесь нет путаницы. «Может у нас работают две Глазуновы?»

Если все же одна, то он точно дурак. Как он мог пропустить мимо ушей ответную похвалу Нехлюдова, оценив ее как насмешку?

«Да ладно тебе с поздравлениями! — рассмеялся партнер, у которого тоже упал камень с души. — Нужно сказать спасибо той, что не побоялась показаться смешной и принялась оттирать ржавчину. Настойчивая девица. И умная».

* * *

— Глашка, глянь, как Царь и Магута играют в догонялки. Нет, ей ни за что его не поймать, дыхалка подведет, — Сафронов завис у окна, куда после его спича подтянулись и остальные работники. Действительно, стремительный полет директора с развевающимися полами пальто, и уверенный, но не такой резвый шаг заведующей лаборатории, в глазах которой Олежка даже рассмотрел черепашье упрямство, выглядели как соревнование «Кто быстрее застанет лаборантов врасплох», и, если бы не каскад чихов, Магута ни за что не сошла бы с дистанции.

Глафира, понимая, что встреча со Скворцовым неизбежна, мысленно заметалась, но вспомнив, что очки вернула отцу, а цвет халата большой роли не сыграет, если она не станет прятаться, приготовилась предстать во всей красе. Даже пощипала щеки и покусала губы, чтобы они стали ярче. Бежать за губной помадой на глазах у всех — все равно что признаться, что Леонид Сергеевич ей не безразличен.

Хоть Магута и выбыла из строя, но и директор не долетел до финишной черты — неожиданно кто-то окликнул его с крыльца проходной.

Прерванный полет наблюдала одна Глафира, поскольку члены команды при приближении Скворцова разбежались по рабочим местам, а Марина Станиславовна с раскрасневшимся лицом уткнулась в носовой платок.

Со стороны казалось, что в Леонида выстрелили, настолько внезапной была его остановка. Он будто бы даже запнулся, так его крутануло в сторону женщины, которая бежала ему навстречу.

Кровь отхлынула от лица Глаши, когда она увидела, что девушка с внешностью модели крепко прижалась к Скворцову, и он, он тоже в ответ обнял, прижав ее голову к своей груди. И это вовсе не выглядело встречей давних друзей.

Они были настолько рядом, что Глафира даже различила слова, которые произнесла незнакомка: «Я же обещала тебе вернуться».

Глазунова попятилась от окна и, словно слепая, нащупав рукой кресло, упала в него.

Пара же, разъяв объятия, ушла на проходную, откуда вскоре выскочил один из охранников и, сев в машину директора, выгнал ее за ворота.

— Уф, — в лабораторию ввалилась обессиленная Марина Станиславовна, — я-то, с перепугу, подумала, что он идет к нам. А у меня на столе бардак.

Глаша обернулась на стол Магуты — там горой лежали использованные салфетки, и шеренгой стояли пузырьки с лекарствами. Глафиру не интересовало, что за беспорядок царит в кабинете завлаба. Только не в этот момент. Отвернувшись, она прятала свои слезы.