Только в моих объятиях - Джо Гудмэн Страница 26

— Спасибо! — и вытерла глаза, а платок сжала в кулаке.

Ренни опустилась на колени перед сестрой и, ласково сжав ее руки, спросила:

— Так что же ты нашла в сундуке? Мэри! Что там было?

Мэри с трудом перевела дыхание и прошептала:

— Монашеское платье! Мама повсюду таскала его с собой!

Ренни понурилась, не зная, кого ей больше жаль: сестру или мать.

— Неужели она надеялась, что ты передумаешь?

— Нет, все оказалось гораздо хуже.

— Хуже?

— Там было не мое платье.

— Не твое?.. — совсем опешила Ренни.

— Нет, не мое. По-моему, оно было сшито для мамы. — Мэри видела, что Ренни не верит своим ушам. Она и сама не сразу в это поверила, когда нашла платье. — Понимаешь, трудно сказать, как сложилась бы мамина жизнь, если бы она не приехала в Америку или не повстречалась с Джеем Маком. Поэтому я не беру на себя смелость судить, что именно она замыслила, когда взяла с собой монашеское одеяние, однако отлично помню, что почувствовала в тот момент я сама. — На щеке ее нервно забилась жилка. — Это было послание, предназначенное для меня. — Даже сейчас Мэри ничего не могла поделать с яростью, разгоревшейся в сердце. Она до боли стискивала зубы, понимая, что может наговорить лишнего.

Ренни понимала, почему сестра замолчала.

— Ты ведь знаешь, что она по-прежнему тебя любит… — тихонько произнесла она.

Душа Мэри рвалась на части. Девушка потупилась, чтобы не отвечать на пытливый, проницательный взгляд Ренни. Она не могла отделаться от назойливой мысли, что все это только чувства, только неопределенные чувства и догадки.

Гарри Бишоп поставил стул в коридоре, всего в футе от решетки камеры Райдера. Флоренс сухо поблагодарила его и села, отослав прочь повелительным взмахом трости. Пока дверь за часовым не закрылась, она не промолвила ни слова.

— Тебе что, нечего сказать? — осведомилась она, увидев, что Райдер при ее появлении отвернулся лицом к стене.

— Что вам здесь нужно? — неохотно обернувшись, буркнул он.

— Ну и ну… Вот так милая встреча, — Флоренс очень старалась, чтобы ее голос звучал обиженно, но — без толку. Прошло едва ли девять часов с тех пор, как Райдеру вынесли приговор. Стало быть, жить ему оставалось менее двух суток.

— Флоренс, я имел в виду лишь то, что вам не следовало сюда приходить. Если это дойдет до генерала Гарднера…

— Позволь мне самой разбираться с собственным сыном!

— Но ведь здесь замешан еще и Гарри Бишоп, — возразил Райдер. — И ему не приходится рассчитывать на генеральское снисхождение. — Райдеру было известно, что Флоренс не постеснялась прибегнуть к подкупу часового, чтобы получить возможность постоянно навещать пленника, и до поры до времени им это сходило с рук. Но все же оставалась опасность разоблачения, и Райдер то и дело протестовал против такой беспечности. Но его почти не слушали, однако он все равно возражал — поскольку понял, что именно этого от него и ждут. Судя по всему, Флоренс Гарднер развлекалась обстановкой тайного заговора, находя удовольствие в хождении по лезвию бритвы. — Да я и не ожидал увидеть вас сегодня, — добавил Райдер. — Вы исчезли до окончания суда.

Действительно, когда суд собрался объявить приговор, Флоренс предпочла удалиться к себе в комнату. Не крутиться же ей среди остальных офицерских жен, откровенно жаждавших крови! Никто не разделял ее веры в невиновность Райдера — тем более разведчик не мог представить суду ни одного мало-мальски весомого доказательства. Для Флоренс было невыносимо сознание того, что Маккея приговорит к повешению не кто иной, как ее собственный сын.

— Я не желала там присутствовать, — коротко призналась она, прежде чем перейти к главной цели своего визита:

— Зато там был твой дядя.

— Я видел.

— Вот как? А он уверял, что ты даже головы в его сторону не повернул!

Лицо Райдера оставалось похожим на непроницаемую маску. Он ничего не ответил — просто молча смотрел на Флоренс.

— Он хотел навестить тебя нынче вечером, — продолжила Флоренс, — и Джошуа дал разрешение, но сенатор сказал, что ты сам отказался от свидания.

— Он был здесь, и очень быстро ушел.

— Потому что ты отказался с ним разговаривать.

— Верно.

— Уилсон Стилвелл верит в тебя, — грустно, с сочувствием, сказала Флоренс. — Он пришел потому, что хотел помочь!

Райдер решил не разочаровывать ее относительно намерений сенатора.

— Так вы за этим сюда явились? Заставить меня повидаться с ним опять?

— Отчасти — да, — имела мужество признаться Флоренс.

— А еще почему?

В горле у нее стоял комок, однако старуха старалась не опускать взгляда. Хотя очень трудно было выдержать пронзительный, всезнающий взор холодных серых глаз Райдера.

— Потому что хочу попрощаться. Больше я сюда не приду. К тебе не пропустят никого, кроме офицеров и священника. Гарри предупредил меня об этом приказе. И на сей раз он не станет делать исключений. Еще он сказал, что сюда больше не пропустят даже сенатора Стилвелла.

— Генерал опасается попытки бегства, — холодно усмехнулся Райдер.

Флоренс кивнула:

— Он ворчал об этом весь вечер. Боится, что чихуахуа постараются тебя отбить.

Райдер не мог не подивиться тому, с какой удивительной тупостью военные не желают хотя бы поверхностно постичь психологию своего противника, — Ничего такого не случится, — сказал он. — Чихуахуа не решатся нападать на форт. У них для этого не хватит ни воинов, ни оружия.

— Не забывай, все уверены в том, что апачи накупили кучу оружия после резни в каньоне Колтера!

Райдер не стал спорить. Он просто сказал:

— Чихуахуа не станут меня спасать. Это не в их правилах. Даже если бы я был для них чрезвычайно ценен — а это, как тебе известно, совсем не так, — то и тогда бы они удовлетворились лишь местью солдатам.

— Значит, заварухи следует ожидать позднее, — мрачно заключила Флоренс. — После того, как тебя…

— Как меня повесят, — закончил Райдер фразу, которую не смогла закончить она.

Старуха что было сил вцепилась в трость. Не решаясь взглянуть в глаза Райдеру, она принялась разглядывать побледневшие от напряжения, изуродованные ревматизмом суставы и источенную временем желтую кожу, сквозь которую отчетливо проступали вены. Ей давно следовало поразмыслить о своем смертном часе. А вместо этого приходится размышлять о смертном часе Райдера.

— Я могла бы помочь тебе бежать, — почти прошептала она.

Райдер вскочил и прижался лицом к решетке.

— Послушайте, Флоренс! — Он дождался, пока та поднимет лицо. Старая леди постоянно предлагала ему свою помощь и всякий раз натыкалась на отказ. Ведь она даже представить себе не может, как губительно отразится его бегство на карьере ее собственного сына — не говоря уже о репутации. В отличие от Флоренс, без конца проклинавшей сына за неспособность разглядеть очевидное, Райдер относился к этому спокойно. Учитывая то, что рассказали солдаты, уцелевшие в каньоне Колтера, было бы смешно ожидать от генерала каких-то иных действий. — Постарайтесь не думать об этом впредь, а если все же подумаете — не пытайтесь ничего предпринимать!