Вкус свежей малины - Изабелла Сова Страница 25

Кончаю с покупками лака для ногтей цвета «neon green». Все равно ведь красить мне нечего: все обгрызено.

Перестаю мечтать о Рафале.

Кончаю высиживать в его любимых кафе, ожидая чуда.

Прекращаю покупать одежду на размер меньше.

Вычеркиваю из своего словаря следующие слова: пицца по телефону, двойной чизбургер, большая порция картофеля фри, пышки, попкорн, кола навынос. Начинаю питаться дома – дешево, питательно и полезно для здоровья.

Буду выбирать только полезных людей (исключение Эва).

Пока достаточно. Как только развернусь, допишу новые. А сейчас примусь за уборку. Начнем с холодильника. Протухшие яйца – в ведро. Прокисший кефир – в раковину. Осталось немножко овощей. Привядших, но вполне еще съедобных. О, знаю! Сделаю-ка я из них весеннее овощное рагу. Я накрошила большущую кастрюлю и, пока рагу готовится, углубилась в чтение «Управления в организации».

– Что у тебя так воняет? – раздался голос.

Я даже вздрогнула. То была Эва.

– Как ты вошла?

– Обыкновенно, через дверь. Было открыто. Что у тебя пригорело?

– Весеннее рагу! – Я понеслась в кухню. – Господи! Хорошо, что ты выключила газ.

– Это не я. Ну, что ты туда накрошила? Давай похвались. – Эва заглянула в кастрюлю. – Морковка, петрушка, помидор, лук, картошка, рис какой-то. А это что? Лапша? И еще ячневая крупа? Неплохой набор.

– Я решила использовать все остатки, чтобы не пропали. Может, что-то можно будет съесть, хотя бы сверху?

– А я всю эту мешанину вывалила бы в ведро, где ей и место.

– Ну вот, сплошные убытки. А я собиралась начать экономную жизнь.

– Жаль, я раньше не знала, а то подкинула бы тебе руководство еще из тощих восьмидесятых. Называется «Зернышко к зернышку». Неплохое название, да? Это замечательное чтение, в сто раз лучше, чем «Трое в лодке».

– А о чем эта книжка?

– Если коротко, об эффективном и творческом использовании остатков. Как испечь бабу из черствого ржаного хлеба или оладьи из морковки. Как освежить заплесневевший джем и пригоревшую капусту. Что можно сделать из прогорклого творога, колбасы с прозеленью и гнилой картошки? Знаешь? – Я помотала головой. – Уланскую запеканку. Просто, а?

– Ты на практике проверяла?

– Нет, я лишь почитываю для улучшения настроения. Что это за записка? – заинтересовалась она моим листком.

– Да так. Я просто записала, что я решила для себя. Знаешь, я начинаю новую жизнь, – похвасталась я.

– В который уже раз в этом году? А последняя запись тоже твоя?

– Покажи? – Я выхватила у нее листок. – «Буду закрывать двери хотя бы на защелку».

– Что ты так глядишь? Это не я.

– А газ?

– Я же уже сказала: я не выключала.

– Рафал. Узнаю его почерк. Он спас мне жизнь. Я должна его поблагодарить. – Я огляделась вокруг. – Куда он опять подевался?

– Кто?

– Телефон. Эвик, большущая просьба: скакни к автомату и звякни мне, чтобы я смогла найти эту чертову трубку.

– Я могу скакнуть, но при условии, что ты не будешь звонить Рафалу.

– Я хочу лишь поблагодарить его.

– Если это Рафал, то он сам позвонит. Не навязывайся ему, имей хоть чуточку гордости. Обещаешь?

4.06. Вчера позвонил Рафал. Я как раз закончила раскладывать пасьянс «Отзовется – не отзовется» – и тут звонок.

– Малинка?

– Рафал! – Плохо, чересчур много энтузиазма. А ведь мужчинам нравится лед. Лед и водка. – Ну, привет.

Это уже лучше, дохнуло Сибирью.

– Я подумал, надо бы узнать, как у тебя дела.

– Нормально. Вот отдала дипломную работу, жду замечаний.

– Здорово. – Уж не легкая ли зависть? – А мне нужно дописать еще одну главу, но это совсем немножко.

– Ну, а кроме этого, как поживаешь? – И кто тебе эта пышнотелая?

– Потихоньку. В общем не жалуюсь.

– С кем-нибудь встречаешься? – поинтересовалась я, но как бы без всякого интереса. Признается или нет?

– Трудно сказать… – В его голосе я уловила нерешительность. – Пытаюсь, пробую.

– Рафал, можешь быть откровенным. Я не собираюсь плакать. Ведь мы же друзья.

– Собственно говоря, встречаюсь, хотя по-прежнему думаю о тебе.

Глупое сердце, зачем ты так колотишься?

– Я тоже иногда думаю о тебе, хотя последнее время гораздо меньше. – Пусть не воображает.

– Это здорово, что ты обо мне думаешь. Знаешь, а я подумал, а что, если нам встретиться?

– С какой целью?

– Друзья должны иногда встречаться. – Жаль, что он не вспоминал об этом несколько последних месяцев.

– Погоди, я загляну в свое расписание на ближайшие дни… – Старый номер.

– С каких это пор у тебя появилось расписание?

Уж не иронию ли услыхала я в его голосе?

– С Нового года. Знаешь, Рафал, я здорово изменилась.

– Завтра у тебя найдется время?

– Вот завтра у меня со временем туго.

– Жаль. Тогда как-нибудь в другой раз.

– Ой, погоди. Я спутала, думала, что завтра вторник.

– А что ты делаешь во вторник?

Ничего не делаю, но хотя бы фантазию от папаши я унаследовала.

– По вторникам у меня тренажерный зал и бассейн. И иногда солярий.

– Ты действительно изменилась, – признал он, не скрывая удивления. – Раньше тебя невозможно было никуда вытащить. Наш разрыв пошел тебе на пользу.

– Когда-то ты не использовал слово «разрыв».

– Я хотел, чтобы ты не так сильно переживала.

– Действительно, – соврала я, – с меня это сошло как с гуся вода. Наверно, это и не было любовью.

– Но в Новый год ты здорово ревела, – напомнил он.

– Я всегда плачу после шампанского. Ты разве не знал?

– На помолвке ты не плакала. – Ишь, подловить меня хочет!

– Разумеется, нет. Я плачу только после поддельного шампанского. А тогда мы пили настоящее, из Шампани.

– Которое отец привез, да? Я слышал, он вернулся.

– Полгода назад. Решил вознаградить нас за те годы, что его не было с нами.

– У него хоть есть чем?

– А как же! Корабль с золотом, куча счетов вдоль границы и неплохая пенсия шпиона, – пошутила я. – Но если серьезно, бездна раскаяния, масса благих намерений и немножко дойчмарок. Как-никак он там проработал пятнадцать лет. У него даже своя фирма была. Поэтому у меня и есть на что посещать все эти сауны и все остальное.