Невеста поневоле - Барбара Картленд Страница 25

Его обычное ленивое безразличие исчезло. Перед ней стоял человек действия, мужчина, сохранявший самообладание в любой ситуации и готовый принимать молниеносные решения.

— Нет… нет! — запинаясь пробормотала Камилла. — Не оставляйте… меня… здесь одну!

Но он уже выбежал и мчался по коридору. Камилла в страхе бросилась за ним и догнала его уже на пороге своей комнаты.

Он держал свечу высоко над головой, готовый выстрелить при малейшем шорохе. Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, он прошел вглубь, Камилла последовала за ним.

— Он… убежал, когда я уронила… стакан, — объяснила она, — он… вылез так же, как и вошел… через окно.

Она показала ему, где лежали осколки стакана.

Хьюго поднес свечу, чтобы получше разглядеть их, а затем поставил ее на столик возле кровати. Внезапно Камилла пронзительно вскрикнула:

— Смотрите! Смотрите!

Хьюго проследил глазами, куда она указывала. На середине кровати он увидел сначала бугор, образованный подушкой, на которой лежала Камилла, а в самом центре этого бугра торчала рукоятка кинжала.

— Он… хотел… убить меня, — в ужасе воскликнула Камилла.

Не сознавая, что делает, она бросилась к Хьюго и спрятала лицо у него на груди.

Он машинально обнял ее. Ее тело сотрясалось от дрожи.

— Все в порядке, — попытался успокоить девушку Хьюго, — он уже ушел.

— Но он… хотел, чтобы я… умерла, — бормотала Камилла. — Почему? За что? Что… я… такого сделала?

— Возможно, это была ошибка, — проговорил Хьюго. — Должно быть, нож предназначался кому-нибудь другому, мне например.

— Если бы я не встала… чтобы выпить стакан… воды, — прошептала Камилла, — то сейчас бы… умирала… или уже умерла.

Она всхлипнула и прижалась еще ближе к нему.

На его широкой груди, в крепких объятиях девушка чувствовала себя в полной безопасности. Она не сомневалась, что он спасет ее от убийцы, если тот надумает вернуться.

— Вам больше ничто не грозит! — заверил ее Хьюго. — Убийца просто ошибся. Было страшно, но все уже позади. Будьте храброй девочкой!

Его слова развеяли остатки страха. Вдруг Камилла с ужасом вспомнила о своем виде: на ней был прозрачный пеньюар, который скорее открывал, чем скрывал ее фигуру. Она прижималась щекой к груди Хьюго и слышала, как под тонкой рубашкой бьется его сердце. Первый раз в своей жизни она находилась в такой опасной близости к мужчине.

— Простите… простите, — еле выговорила она и немного пошевелилась, так что он сразу выпустил ее из объятий.

Камилла быстро схватила накидку из белого шелка с кружевной отделкой, которая лежала на краю кровати. Смущаясь, она просунула руки в рукава и запахнула ее вокруг себя. Хьюго не смотрел на нее в это время, он наклонился и достал кинжал из подушки.

Камилла увидела тонкое длинное зловещее лезвие, которое легко бы вошло в любую часть ее тела.

Одного его вида было достаточно, чтобы вновь всколыхнуть весь тот ужас, который она пережила. Но она схватилась за спинку кровати и сумела справиться с собой, к тому же она стыдилась того, что полунагая бросилась в объятия Хьюго.

На рукоятке кинжала виднелась какая-то надпись.

Капитан Чеверли повертел кинжал в руках, стараясь прочитать ее.

— Неплохая игрушка, — сухо произнес он. — Здесь какие-то странные знаки, не могу разобрать их.

— Это был китаец, — проговорила Камилла.

Он вопросительно взглянул на нее, и по выражению его лица и тому, как он внезапно напрягся, Камилла поняла, что испугала его.

— Почему вы так думаете? — спросил он.

— У него была косичка, — ответила Камилла. — Я видела его силуэт в окне и косичку, спускавшуюся с головы на спину.

— Вы уверены? — с какой-то настойчивостью переспросил Хьюго.

— Абсолютно уверена, — ответила Камилла. — Но что это означает?

Он хотел что-то сказать, затем отвел глаза в сторону и снова посмотрел на кинжал, который вертел в руках.

— Собственно, это ничего не значит, — отозвался он, йо она почувствовала, что он что-то скрывает.

Он положил кинжал на кровать.

— Пойду посмотрю, не скрывается ли он все еще поблизости, — проговорил он. Его слова привели Камиллу в ужас.

— Нет, нет, — закричала она, — не оставляйте меня одну! Я не останусь… здесь.

— Вы будете не одна, — мягко произнес Хьюго. — Я разбужу вашу горничную. Пойдемте со мной. Мне кажется, я знаю, где она спит.

Он двинулся по направлению к двери, но Камилла протянула руку и остановила его:

— Подождите. Вы думаете, мы поступим правильно?

— Что вы имеете в виду? — удивился он.

Камилла постаралась говорить как можно спокойнее:

— Если мы разбудим Розу, а вы расскажете хозяину про покушение, то поднимется страшный шум.

Представляете, какой разразится скандал перед моим приездом в Мельденштейн.

Хьюго остановился.

— Я не подумал об этом, — признал он. — Возможно, вы правы.

— Тот человек слышал, как я уронила стакан, — произнесла Камилла. — Должно быть, он подумал, что в комнате есть еще кто-нибудь. Возможно, он посчитал, что его миссия выполнена.

— Вы полагаете, он решил, что убил кого-то, кто спал на этой постели? Что ж, может быть, — согласился Хьюго.

— Я уронила стакан в тот момент, когда он нанес удар. Он испугался и не понял, что кинжал пронзил не тело, а подушку. После этого он пулей вылетел через окно.

Камилла помолчала и добавила:

— И бесшумно! Вот что самое ужасное. Он двигался так тихо, словно был не человеком, а злым духом.

Хьюго внимательно слушал ее, и она продолжила:

— Вот почему я убеждена, что это — китаец. Европейцы не могут двигаться так тихо, как восточные люди.

— Вы говорите разумные вещи, — медленно проговорил Хьюго. — Начинать поиски бессмысленно.

Тот человек вряд ли стал бы ждать. Он знает, что в комнате находился кто-то еще. Мы не найдем его, как бы ни старались, а в гостинице поднимется неимоверная суматоха, если обнаружится, что кто-то собирался убить самую почетную и важную гостью.

— До нынешнего дня я думала, что у меня нет врагов, — горестно проговорила Камилла.

— Уверен, что убийца охотился не за вами, — убежденно произнес Хьюго. — Кто знает, какая кровная месть или смертельная вражда привела его в этот уединенный уголок? Но он убежал. Я оставлю кинжал у себя, и мы сохраним это происшествие в тайне.

— Мы не скажем никому ни слова, — настаивала Камилла, — а особенно баронессе.