Пленница страсти - Николь Джордан Страница 25

Закрыв глаза, Аврора сжала кольцо, которое он ей дал. Теперь она носила его на золотой цепочке на шее. Оно нагрелось от тепла ее тела и напоминало о Николасе и о страсти, которую они испытали в ту ночь.

Не в состоянии больше выносить печальные мысли, Аврора тихо встала и начала одеваться. Ей очень хотелось с кем-то поговорить, но она не стала будить бедную Нилл. Возможно, поднявшись на палубу, она встретит капитана или одного из офицеров и они захотят составить ей компанию.

Вытаскивая шаль из чемодана, Аврора наткнулась на пакет, завернутый в несколько слоев бумаги. Ее пальцы рассеянно погладили имя, написанное на нем нетвердой рукой: Николас Себейн. Этот пакет мать Рейвен оставила ему в числе прочих вещей.

Развернув бумагу, Аврора почувствовала, что ее сердце забилось чаще. Как он и предполагал, внутри действительно была книга, но очень необычная.

Украшенная золотым тиснением в виде переплетающихся листьев обложка, уголки, окованные золотом, в которое были впаяны полудрагоценные камни… Надпись на французском языке, сделанная золотыми буквами: «Une passion du Coeur — par une dame anonyme». — «Страсть сердца — автор: неизвестная дама».

Заинтригованная, Аврора открыла книгу. Это был дневник, написанный почти сто лет тому назад и позже изданный.

Вступление, также на французском, было датировано 3 сентября 1727 года.

«Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как меня захватили в плен турецкие пираты и продали на рынке рабов в Константинополе в гарем принца. Несколько месяцев, которые заставили меня чувствовать страсть вместо отчаяния, подарили мне любовь, которой я не ждала.

Только сегодня мне дали перо и пергамент и я могу наконец записать свои мысли.

Я хорошо помню тот день, когда меня как наложницу привели к нему. Я была тогда невинной девушкой из приличной семьи, ничего не знающей о таинстве, возникающем между мужчиной и женщиной, которое мне суждено было познать в объятиях своего господина. Я и представить себе не могла, как сильно он повлияет на меня, пробудив во мне нежность и всепоглощающую страсть.

На первый взгляд он казался невероятно опасным; в нем даже было нечто варварское. И все же что-то в его глазах влекло меня…»

Аврора закрыла глаза, живо представив себе тот день, когда она в первый раз увидела Николаса, стоящего на борту корабля.

Тогда он был пленником, закованным в цепи, но, несмотря на это, казался таким же опасным, как и принц из дневника.

Она продолжила чтение, переворачивая ветхие страницы — очевидно, эту книгу перечитывали много раз. Николас говорил, что это подарок, который его отец сделал любимой женщине. Судя по состоянию страниц, мать Рейвен, вероятно, тоже любила его. Многие фразы были подчеркнуты, и одна из них бросилась Авроре в глаза.

«Его рука, ласкающая мою грудь, одновременно успокаивала и возбуждала, его опытные пальцы на моем набухшем соске мучили меня, заставляя желать большего».

Густой румянец залил щеки Авроры, когда она пробежала глазами эти строки. Она хотела прочесть книгу и потом решить, можно ли давать ее Рейвен, но уже сейчас могла ответить на этот вопрос.

Николас не знал о содержании книги. И она сама никогда в жизни не читала ничего подобного. И все же в глубине души Аврора признавала, что книга таит в себе некую запретную притягательность. В эротических рассказах француженки было что-то лирическое, завораживающее читателя с первых строк.

Ее взгляд упал еще на один абзац.

«Его прикосновение разбудило мои чувства — никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Он доводил меня до исступления, и я понимала, что безумно хочу его».

Николас, ах, Николас… Она закрыла книгу, не зная, сможет ли читать то, что пробуждало в ней такие воспоминания.

Закутавшись в шаль, чтобы не замерзнуть на ветру, Аврора, немного помедлив, взяла книгу и вышла из каюты.

На палубе матросы бегали взад-вперед, взбираясь по канатам и поправляя бесчисленные паруса. Не желая мешать им, Аврора подошла к поручням.

После полутьмы, царившей в каюте, утреннее солнце резало ей глаза. А возможно, это были слезы. Она почти не видела океана, раскинувшегося перед ней. Яркие зелено-голубые воды Карибского моря сменились серыми волнами Атлантического океана, и прохладный бриз надувал паруса.

Дрожа, Аврора обхватила себя руками и повернулась навстречу ветру, радуясь тому, что он заставляет ее забыть обо всем.

Некоторое время она стояла у поручней, вспоминая Николаса. Он был полон жизни, он был таким мужественным… Боже правый, когда же она перестанет думать о нем?

Нужно забыть его. Эта краткая глава в ее жизни закончена. В Англии она сможет начать новую жизнь. Она будет жить для себя, и никто — ни отец, ни муж — не будут контролировать ее и заставлять делать то, что ей ненавистно.

Ей следует благодарить Бога за предоставленный шанс, а не дни напролет оплакивать мужчину, которого она почти не знала. Нужно радоваться, что этот брак продлился совсем недолго. Она бы никогда не смогла быть по-настоящему счастливой, живя с Николасом. Его страстность, его энергия слишком сильно воздействовали на нее…

Связь, которую они почувствовали в ту ночь, была только физической. Союз плоти, а не сердца. Их свадьба была лишь взаимовыгодной сделкой, и ничем более. И нужно с такой же расчетливостью похоронить воспоминание об этом.

Исполнившись решимости, Аврора проглотила комок, подкативший к горлу, и намеренно переключила внимание на книгу, которую сжимала в руке. Девушка была захвачена в плен и познала страсть в объятиях прекрасного незнакомца. Как это случилось? И чем все закончилось?

Радуясь возможности отвлечься, Аврора нашла бочонок, стоявший в укромном месте, и уселась на него. Затем открыла книгу на первой странице и, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, начала читать.

«На первый взгляд он казался невероятно опасным; в нем даже было нечто варварское. И все же что-то в его глазах влекло меня…»