Игрушечное сердце - Светлана Лубенец Страница 25

Лариса, закусив губу, смолчала, видимо, понимая, что он прав.

Какое-то время они танцевали молча. Артур старался не смотреть в сторону Юсупа и Даны, а потому, когда музыка вдруг закончилась, с удивлением обнаружил, что их рядом нет. Лариса взглянула на него с кривой усмешкой и спросила:

– Ну что? Так и будешь ждать, сдастся твоя Данка Виктору или нет? Имей в виду, у него железная мускулатура. Руки ей как заломит…

Артур, не дожидаясь продолжения этой фразы, бросился к дому. Уже на крыльце он услышал сдавленный крик Даны:

– Артур! Артур! Я здесь!..

Он хотел вломиться в комнату, но предусмотрительный Юсуп, видимо, запер дверь.

– Витька! Открой лучше! – крикнул Артур. – Не смей ее трогать!!!

Ответа не последовало. Даже Дана промолчала. Это Артуру не понравилось. Очень не понравилось. Он еще несколько раз безрезультатно толкнулся в дверь, заковыристо выругался и бросился на улицу. Оглядев домик, прикинул, с какой стороны могут быть окна, за которыми находится Дана, вытащил из колоды топор и обрушил его на стекло. Осколки брызнули во все стороны, и Артур тут же почувствовал несколько уколов в лицо, в шею и руки. Заниматься собой было некогда. Он отбросил топор, вцепился в раму, подтянулся и с трудом протиснулся сквозь оконный переплет, весь ободравшись при этом об осколки, торчащие из дерева, как акульи зубы.

После залитой ярко-оранжевым вечерним солнцем улицы в комнате показалось темно. Артур тихо и протяжно позвал:

– Да-а-ана…

Ответа не последовало. Он потер кулаками глаза, будто это могло как-то помочь разглядеть Дану. Разумеется, светлее не стало, но через пару минут он все же привык к полумраку и увидел два распростертых тела: одно на старинной кровати с блестящими никелированными шариками, второе – на полу, покрытом полосатым половиком, собравшимся в гармошку. Артур опять тихо позвал Дану. Она не ответила. Он бросился к кровати, поскольку тело, собравшее вокруг себя половик, было явно мужским.

Дана лежала, запрокинув голову, и подбородок торчал чуть ли не перпендикулярно потолку. Как же так? Она даже не очнулась от звона разбитого стекла… Артур почувствовал, как у него заныло сердце. Его девочка… Его Даночка… Неужели произошло непоправимое? Лариса была не права: он не слизняк! Он преступник! Он позволил Юсупу… которого не видел сто лет… Господи, да что же этот отморозок сделал с Даной?

– Дана, Даночка… – опять позвал Артур и осторожно приподнял ее голову. Потом коснулся губами прохладного лба, испугался еще больше и принялся нацеловывать лицо женщины, продолжая приговаривать срывающимся голосом: – Даночка… Дана… Очнись, пожалуйста… очень тебя прошу…

Когда он уже собирался собственноручно расправиться с телом Юсупа, веки Даны вдруг вздрогнули, и она открыла глаза.

– Что… что, милая… что произошло… – опять начал говорить Артур без всякой вопросительной интонации, еще не веря, что она сможет ответить.

Лицо Даны напряглось, глаза с выражением полного непонимания ситуации уставились на него.

– Ну… вспоминай… что случилось… – продолжил Артур. – Он… он тебя… домогался… да, милая… Ты не хотела, а он…

Дана вдруг сморщилась, сомкнула веки так сильно, что в складочках кожи практически исчезли ресницы. Через минуту из этих складочек поползли по щекам крупные слезы, оставляя гладкие, будто ледяные дорожки. Потом женщина судорожно всхлипнула и прошептала:

– Я убила его…

После этого она не без труда выпростала из-под собственного тела руку, которая продолжала сжимать тяжелый медный подсвечник в виде питерского Александрийского столпа. Таким убить – нечего делать. Артур непроизвольно охнул, потом повернулся к Виктору, лежащему навзничь. В комнате все же было темновато, и он для начала щелкнул выключателем. В этот момент в дверь забарабанила Лариса, пытаясь кричать, но голос у нее заметно дрожал:

– Откройте немедленно! Чего вы там заперлись?!

Артур сначала не хотел открывать, чтобы ее до обморока не испугало распростертое тело Юсупа, но потом подумал, что одному все равно со всем происшедшим не справиться, и повернул в скважине ключ. Лариса, толкавшая дверь, не ожидала, что она откроется именно в этот момент, а потому по инерции пролетела вперед всем телом, за которым ноги не поспели. Она споткнулась о порог и упала почти подле Виктора, тут же сгруппировалась и, привстав на колени, протяжно и некрасиво завыла – точно так, как обыкновенно в фильмах делают женщины перед воинами, павшими на поле брани. Раньше Артуру эти сцены всегда казались натяжкой, а выходит, что в жизни оно только так и бывает…

– Да п-погоди т-ты з-завывать, – проговорил Артур, заикаясь и зябко ежась. Потом все же взял себя в руки и принялся осматривать тело Юсупова. На его лбу красовался приличный по размерам кровоподтек, но лужи крови под головой не было, что как-то сразу успокоило. Череп явно цел. Кроме того, похоже, можно уловить даже легкое дыхание. Есть ли у Виктора пульс, Артур, которого весьма неприятно потряхивало на нервной почве, никак не мог определить.

Поскольку от женщин толку не было никакого, Самойлов решил сбегать к собственной машине. В аптечке должен быть нашатырный спирт. Иногда он своими отвратительными миазмами как-то умудряется оживлять… В кухне, мимо которой пришлось идти, Артур вдруг увидел стоящую у окна десятилитровую бутыль с водой. Судя по тому, что крышка закрыта фабричным способом, в ней действительно вода.

Он тут же поменял решение и за аптечкой не пошел. Для начала сгодится и десятилитровая бутыль. Ближе находится. Вернувшись вместе с ней в комнату, Артур направил толстую струю воды из широкого горлышка прямо в лицо Юсупа, и через некоторое время бывший одноклассник очень неприятно содрогнулся, а потом сделал такой отчаянно-судорожный вздох, будто только что боролся с водной стихией и наконец получил настоящий глоток воздуха. На всякий случай Артур вылил на него все десять литров. Виктор при этой экзекуции поначалу только мотал головой, но потом начал даже отплевываться. Когда вода закончилась, Самойлов отбросил легкую пластиковую тару в сторону, приподнял Юсупа за грудки и рыкнул ему прямо в лицо:

– А ну, немедленно приходи в себя, сволочь!

Виктор дрогнул ресницами и приподнял тяжелые веки. Взгляд его был бессмысленным, но Артур не собирался с этим мириться и еще раз изо всех сил тряханул податливое тело приятеля. Юсуп проговорил что-то нечленораздельное, потом схватился рукой за кровоподтек на лбу, охнул и даже сумел сесть на полу. Лариса тут же бросилась ему на шею с криком:

– Витечка, дорогой…

Но «дорогой Витечка», несмотря на тяжесть собственного состояния, сумел отбросить ее от себя к самой стене и сфокусировать взгляд на Артуре, который, уже успокоившись, сидел против него по-турецки и ждал момента, чтобы начать разговор.

– Шта? – спросил его Юсуп, как-то особенно шипя и напирая на последнюю «а».

– Это тебя надо спросить «шта?», – отозвался Артур и в сердцах сплюнул прямо на половик. – Что творишь-то, мерзавец?