Всё вернётся - Кей Мортинсен Страница 25

— Тогда мы с тобой думаем одинаково. Мой отец всегда учил меня говорить правду и никогда не хитрить, особенно с мужчинами.

— Значит, ты никогда не лжешь, — задумчиво проронил Мартин.

— У меня просто не получается! Слишком сложно, все время надо помнить, что говорила раньше. Проще не лгать.

— А твой муж, как он воспринимал твою прямоту?

Рената вздохнула.

— Возникали проблемы.

— Можно узнать, почему вы развелись?

— Если это поможет.

— Возможно, — уклончиво ответил Мартин.

— Хорошо. Он и слышать не хотел о ребенке, потому что из жены я превратилась бы тогда в мать.

— Боялся, что твое тело потеряет сексуальность? — тихо произнес Мартин.

— Да! — удивленно воскликнула Рената. — Откуда ты знаешь?

— Моя бывшая жена тоже боялась за свою фигуру, — с горечью ответил он.

— Но она все-таки родила Томми, — возразила Рената.

— Только после того, как я пообещал ей солидную часть своего состояния, — глухо сказал Мартин.

У Ренаты глаза полезли на лоб.

— Не может быть! Мартин пожал плечами.

— Я сам виноват, не надо было поддаваться на откровенный шантаж. Но я хотел сохранить семью, надеялся, что, когда родится Томми, она изменится, в ней проснется материнский инстинкт и она полюбит ребенка.

— Но этого не случилось, — с сочувствием сказала Рената.

Глаза Мартина потемнели.

— Она даже не взглянула на него. Я так и не смог простить ей, что она отвергла свою плоть и кровь. Она продолжала жить здесь, потому что ей нравилось быть хозяйкой большого поместья, но вскоре ей надоело. Она знала, что в округе ее не любят за то, что она фактически отказалась от Томми. А когда она поняла, что не получит от меня ни цента сверх обещанного, то сразу уехала отсюда. Томми было тогда три годика.

— Она счастлива? — осторожно спросила Рената.

— Понятия не имею. Она даже не поздравляла Томми с днем рождения.

Рената была в шоке.

— Мне это не понятно.

Мартин небрежно пожал плечами.

— Некоторые люди думают только о себе и о своих нуждах. Вся их жизнь посвящена удовлетворению своих потребностей. Они просто не способны жертвовать своими удовольствиями ради других.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это, — искренне сказала Рената.

— Я сам виноват. Меня предупреждали, что мое положение и деньги будут привлекать женщин определенного типа.

— Но ты любил ее.

Рената не спрашивала, она утверждала, и поэтому ответ Мартина удивил ее.

— Не уверен. Она была красивая и веселая. Ее обаяние было неотразимым, и я принял это за чистую монету, решив, что у нее любящее сердце. Вообще-то она не злая. Просто недостаточно зрелая, чтобы заботиться о ком-то, кроме себя.

— Теперь я понимаю, почему ты настороженно отнесся ко мне. Трудно доверять женщинам после такого испытания. Ты, очевидно, постоянно жил с мыслью о том, что твоя жена пытается манипулировать тобой. Но тебе надо снова научиться доверять окружающим, Мартин, или ты на всю жизнь лишишь себя дружбы с хорошими, честными людьми.

— Лучше уж так, чем снова пережить эту боль, — сказал Мартин, покачав головой.

— А я предпочитаю страдать, чем жить отшельником, никого не любя, — заявила Рената.

Он болезненно поморщился.

— Давай вернемся к твоему браку. Ты забеременела, и твоему мужу это не понравилось.

— Хуже. Он был в ярости, — призналась Рената. — Дело в том, что Ник не был запланирован.

— Ты не хотела ребенка?

— Очень хотела! — горячо ответила она. — Я чуть не плакала от радости, когда узнала, что беременна. Это сделало мою жизнь полной. — Рената улыбнулась, с нежностью посмотрев на своего спящего сына. Ее лицо снова стало печальным. — Думаю, что Эдуардо не простил мне этого. Он стал поздно приходить домой, и я прямо заявила ему, что мне это не нравится. Мои друзья считали, что я должна вернуть его внимание при помощи интимных ужинов и сексуальных туалетов. — Она передернула плечами. — А я думала, что если он любит меня, то никаких ухищрений не нужно.

— Настоящий мужчина может справиться с изменениями, происходящими в жизни с рождением ребенка, — заметил Мартин.

— Конечно. Но он был эгоистом и не любил меня. Я знала это, поэтому не собиралась устраивать шоу, чтобы соблазнять его.

— Возможно, у него была связь на стороне, — предположил Мартин, посмотрев Ренате в глаза.

Она презрительно фыркнула.

— В нашем доме, в нашей постели, у меня под носом с моей лучшей подругой!

— Надо бы хуже, да некуда, — прокомментировал Мартин.

— Есть куда, — возразила Рената. — После первого раза я простила его, а вскоре снова застала с той же так называемой подругой в нашей постели!

Мартин пробормотал себе под нос ругательство.

— Да, он еще тот тип! — со злостью продолжала Рената. — После развода Эдуардо исчез. Он даже не знает, кто у него родился — сын или дочь.

Мартин опять выругался.

— Постой, получается, что у тебя нет ни моральной, ни материальной поддержки?

— Почему? Папа помогал мне вначале…

— Минуту. — Мартин сосредоточенно сдвинул брови. — Нику два месяца. Твой отец умер недавно?

У Ренаты сдавило горло. Воспоминания были слишком тяжелы.

— Да, прошло всего три недели. Бедный папа, он был так счастлив стать дедом. Он садился и с улыбкой смотрел на Ника, словно дороже в мире ничего нет. Иногда он даже плакал от умиления. Тогда я обнимала его, говорила, что он впадает в старческую сентиментальность… А он смеялся, прижимал меня к себе и отвечал, что чувствует себя таким счастливым впервые со времени своей юности. Меня это поражало. Я не знала, что его не устраивала жизнь с моей матерью.

— Когда он точно умер? — мягко спросил Мартин.

— Чуть больше трех недель назад, — прошептала Рената дрожащим голосом.

Мартин взял ее руки в свои. На его лице появилось сострадание, и у Ренаты повлажнели глаза.

— Я виноват перед тобой. Ты прошла через ад, а я обошелся с тобой довольно круто, — сказал Мартин, целуя ее руки.

— Я очень любила папу, — сдавленным голосом проговорила Рената. — И мне его отчаянно не хватает.

Мартин поглаживал ее ладони большими пальцами, а Рената старалась удержаться от слез. Она знала, что не успокоится до тех пор, пока Мартин не откажется от своих заблуждений по поводу ее отца.

— На что ты живешь сейчас? — тихо спросил он.