Женские причуды - Стефани Лессинг Страница 25

Мы с Зоей смотрим телеканал, посвященный домашнему хозяйству. С тех пор как я устроилась в «Причуды», мы увлеклись кулинарией. Зоя считает, что мне нужно хобби, отвлекающее меня от мыслей о Руфь, а я считаю, что Зое нужно хобби, отвлекающее ее от Руфь.

Я повторяю вслед за шеф-поваром, какие продукты нужны для сытного пирога с курицей, а Зоя записывает. Ей нравится, когда я диктую. Пока мы ничего не приготовили, зато записали массу рецептов. «Ежедневный шеф-повар» — наша любимая передача. Мы обе купили себе фирменные фартуки. Зоин ужасно красивый, с оборками. После каждого шоу у нас так разыгрывается аппетит, что мы заказываем еду на дом.

Строго говоря, нам следовало бы собирать вещи, но мы так устали, а по телевизору передают массу отличных рецептов…

Книга Майкла имеет огромный успех. Теперь его все время показывают по телевизору, и он снял им с Зоей прекрасную квартиру в центре, на верхнем этаже. Мне не терпится ее увидеть. С одной стороны, я надеюсь, что она будет просторной и светлой, в престижном районе, а с другой — что ее наводняют огромные тараканы, от которых невозможно избавиться. Не могу представить, как я обойдусь без Зои. Ненавижу жить одна. Оставлю-ка я себе ее фартук.

Мне бы использовать такой хороший повод и удариться в загул, жить, будто каждая минута может оказаться последней. Беда в том, что я так не умею. Я никогда не впадала даже в легкую депрессию, не то что в черное отчаяние. Я никогда не делаю ничего вредного для здоровья. Всегда хотелось — и всякий раз что-нибудь мешает. Стоит мне решить, что теперь-то я уж точно пойду вразнос, как произойдет приятный сюрприз, скажем, мне приснится, будто я получила чек на 81 тысячу долларов, и хорошее настроение возвращается. Я хочу хотя бы раз напиться до бесчувствия и отрубиться на диване, вцепившись в собственные волосы в отчаянной попытке удержать остатки крыши. Неужели я многого прошу?

Пожалуй, стоит прямо сейчас распланировать мое первое безумное приключение. Скоро у меня день рождения, и это прекрасный повод изменить свою жизнь. Начнем с вечеринки.

Я приглашу всех своих знакомых. Посмотрим… Шерил? Она живет в Лос-Анджелесе и вряд ли до меня доберется. Можно бы позвать Джен, но она увлечена своими встречами «Анонимных алкоголиков», откажется пить и испортит весь вечер. Есть Райза, однако она мне не очень нравится с тех пор, как стала лучшей подругой Энди. Они превратились в одну противную девчонку вместо двух, которых я некогда любила. Пригласить Алексис? Она не попросила меня быть подружкой невесты, а ведь я считала себя одной из ее лучших друзей. Понятно, у нее пять сестер, но лучше я еще немного пообижаюсь. Кроме того, она вряд ли захочет веселиться до упаду; Алексис замужем, и пять скучных сестер — ее единственные подруги.

Куда делись все мои друзья? Последние несколько месяцев я только и делала, что работала и спала. На остальное не было времени. Даже на походы по магазинам. Ну, положим, тут я привираю. Каждая получка моментально улетала, начиная с первой недели работы в журнале. Мне хотелось себя подбодрить. А на общение времени не хватает. Между концом рабочего дня и началом следующего я просто существую. Казалось бы, можно подружиться с кем-нибудь в офисе, но я чувствую себя как новенькая, которая пришла в середине года и случайно начала общаться с самой непопулярной девочкой во всей школе — Руфь.

Посмотрев телевизор, мы с Зоей занялись наконец сборами. Дело не идет на лад. Стоит мне положить что-нибудь в коробку, как сестра немедленно это вытаскивает. Видимо, я не умею собираться. Я пытаюсь помочь ей, сортируя вещи по цвету, но Зоя признает только сортировку по категории. Не в силах понять, как это, я начинаю думать про вечеринку и звоню Джен.

— Привет. Слушай, я решила не устраивать вечеринку.

— Ладно.

— Я хочу сказать, что совсем уж решила устроить, а потом передумала. Впрочем, еще не поздно.

— Ты помнишь, что я не пью?

— Конечно. Надеюсь, что в пылу разгула и веселья никто не заметит.

— А кого ты пригласила? Каких-нибудь симпатичных ребят?

— Ну, пока что я никого официально не приглашала, и с ходу никто не приходит в голову… Стой-ка, вспомнила! Айден! Как я раньше про него не подумала? Он очень милый, и у него никого нет, верно?

— Айден? Какой Айден?

— Не знаю его фамилию. Мы встретились пару месяцев назад. Ты полвечера сидела у него на коленях… а может, сидела я, не помню. Кому-то из нас он понравился. Неужели забыла? Мы еще обменялись номерами телефонов.

— Ах, тот Айден!

— Почему ты удивилась?

— Потому что тот Айден в реанимации.

— Как? Кто тебе сказал? Мы видели его несколько недель назад. Он выглядел совершенно здоровым, и если я не путаю, веселился как ненормальный.

— Правильно. На следующий день мне позвонил его сосед по комнате и сказал, что Айден в наркотической коме. Сосед нашел мой телефон и решил, что я его близкий друг, — немного грустно говорит Джен.

— Боже мой! Никто из моих знакомых не впадал в катакомбу. Это серьезно? — спрашиваю я, мысленно вычеркивая Айдена из списка приглашенных. Знаю ли я хотя бы еще одного симпатичного парня?

— Конечно, серьезно! Кома — худшее, что может случиться с человеком. Все равно что тебя сбивает машина.

— Он будет жить? Люди выживают после катакомб?

— Бывает, но это очень опасно. И правильно говорить «кома», а не «катакомба». В катакомбах прячутся партизаны. В принципе он мог притворяться. Родители вроде хотели отправить его лечиться от наркозависимости, и он согласился, а потом решил гульнуть напоследок и попал сама знаешь куда, по крайней мере мне так сказали.

— Ужас!

— Да. Милый парень, — сочувственно вздыхает Джен.