Судьба-гадалка - Трэйси Петерсон Страница 25

— Хорошо, Фредерика, — ответил он с легким недоумением. — Но по поводу чего?

— Ты знаешь, — сказала Фредерика, чем привела его в растерянность.

Кларк понял, что она куда-то очень спешит, ибо Фредерика помахала ему рукой и захлопнула дверь.

Еще одна загадка. Кларк поехал на ферму своих родителей. Он сразу увидел Родерика и Эрика, которые любовались новой крышей сарая. Кларк помахал им рукой и отправился на поиски Оливии. Он надеялся застать ее одну и наконец поговорить с ней начистоту. Добившись ответов на свои вопросы, он с чистой совестью наметит время отъезда, ибо если он не уедет, то рискует сойти с ума. А всему виной Оливия! И всегда была причиной его побегов из родного города.

Оливия помогала Норе готовить салат. Она стояла лицом к окну и увидела идущего к дому Кларка. В последние три дня она не разговаривала с ним, это было ужасно, но необходимо. Оливия понимала, что Родерик прав, — Эрика следует щадить. Каждый раз, видя Эрика рядом с его родным отцом, она ощущала нестерпимое желание к Кларку, и, хотя Оливия понимала, что между ними уже ничего не может быть, она опасалась не совладать с собой. Поэтому она старалась держаться от него подальше, и ей это пока удавалось.

Оливия отложила в сторону нож для резки овощей.

— Я поднимусь наверх и посмотрю игрушки, которые вы просили меня отобрать.

— Мы еще не закончили… — запротестовала было Нора, но, заметив выражение лица Оливии, умолкла.

Оливия быстро вымыла руки, сняла фартук и вышла из кухни. Она слышала, как открывается входная дверь, но не стала задерживаться в прихожей, а прошла наверх, в комнату, где ребенком жил Кларк. На кровати стояла большая картонная коробка с надписью «Игрушки Кларка». Два дня назад Нора попросила Оливию рассортировать игрушки и выбрать что-нибудь для Эрика. Остальное Нора собиралась отослать в приют.

Оливия подошла к кровати и взяла из коробки трактор. Кларк играл с ним, должно быть, лет двадцать назад, но трактор был как новенький.

— Я никогда не играл с ним.

Едва не выронив игрушку из рук, Оливия обернулась.

— Думаю, Эрику понравится, — смущенно произнесла она.

— Ты проводишь с ним больше времени, тебе лучше знать его вкусы. — Кларк пожал плечами и приблизился к Оливии. — Эти игрушки напоминают мне о прошлом. Кстати, уж если мы заговорили о прошлом… Будь добра, ответь мне на один вопрос: почему тебе было столь легко покинуть Черч-Уэстри на целый год, в то время как ты неустанно уверяла меня, что ни в каком другом городе жить не можешь?

Оливия обмерла. Что ответить? Кто рассказал Кларку? Автор анонимного письма? Неужели Кларк теперь знает, что Эрик — его сын? Нет. Не может быть, иначе Кларк прямо сказал бы об этом.

— Оливия? Я жду ответа.

Будь проще, сказала себе Оливия. Она наклонилась и вытащила из коробки еще одну игрушку.

— Мне нужно было сменить обстановку после нашего разрыва.

— Нет, тут, видимо, нечто большее, чем желание сменить обстановку, — уверенно сказал Кларк, от которого не укрылись ни потрясенный вид Оливии, ни то, что она боялась поднять на него глаза. — Почему ты уехала из своего обожаемого Черч-Уэстри на целый год?

Оливия выпрямилась, но по-прежнему избегала смотреть на Кларка.

— Я уезжала не на год, просто так получилось. — Оливия пожала плечами. — Я вернулась, как только почувствовала, что воспоминания о прошлом не бередят мою душу.

Кларк положил руку ей на плечо и повернул Оливию лицом к себе. На мгновение их взгляды встретились, и он прочитал в глазах Оливии все ее надежды и желания — ну или во всяком случае Кларку так показалось. Но уже в следующее мгновение лицо Оливии превратилось в маску, она отошла к окну и выглянула во двор.

— Гости собираются. Нам нужно идти вниз.

— Позже. Что ты имеешь в виду, говоря о воспоминаниях, которые не бередят твою душу?

Оливия резко обернулась.

— Кларк, мне кажется, что кому-кому, а тебе должен быть известен ответ на этот вопрос.

Она права. Кларк сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— У меня такое ощущение, что между нами словно выросла стена после того, как Родерик застал нас в тот момент, когда я собирался поцеловать тебя.

— Разумеется, — фыркнула Оливия. — Мне не следует забывать, что я выхожу замуж.

— Я говорю о другом, и ты это понимаешь.

В глазах Оливии появилось виноватое выражение, но оно быстро исчезло, сменившись раздражением.

— Стена выросла, — многозначительно произнесла она, — много лет назад, когда я поняла, что ты не любишь меня.

— Конечно же я любил тебя! — воскликнул Кларк.

— Любить — значит поступаться собственными желаниями ради другого человека. Ты этого не сделал.

— И ты тоже, — напомнил Кларк. — Ты знала, о чем я мечтаю, с момента нашего знакомства. Я не изменился с тех пор. Ты всегда вела себя так, словно мои желания были и твоими желаниями.

— Я всегда желала тебе счастья, — сказала Оливия. — Чем ближе мы оказывались к тому, чтобы пожениться, тем больше я осознавала, как мне необходимо место, которое я смогу назвать своим домом, где будут близкие и друзья. Ты понятия не имел, как ужасно не иметь ни друзей, ни близких, потому что переезжаешь с места на место. Если бы я уехала с тобой, то получилось бы именно так, а я не была к этому готова.

— А как же ты жила целый год вдали от Черч-Уэстри?

— Я знала, что это временно, и эта мысль поддерживала меня. Я знала, что обязательно вернусь домой. Я знала, что здесь меня ждут Фредерика, Глория и Родерик. А если бы я уехала с тобой, то постоянно была бы предоставлена сама себе, пока ты мотаешься по миру. Я была бы совсем одна.

— Все было бы не так уж и плохо, как ты расписываешь, Оливия, и я говорил тебе об этом. Думаю, проблема заключалась в том, что ты не очень-то верила, что я всегда буду рядом с тобой. Ты убедила себя, что однажды я уеду и никогда не вернусь, и ты останешься одна.

Кларк попал в яблочко — именно так Оливия и думала. Она не уехала с Кларком, ибо не верила ни ему, ни в его любовь.

— Я знаю, Оливия, ты сравнивала меня со своим отцом, а то, как он поступил с тобой и с твоей матерью, проецировала на наши с тобой отношения. Я понимаю твои чувства и опасения, но ты не права. Я — не такой, как твой отец. Ты для меня очень много значишь. И так было всегда.

Оливии было так тяжело это слушать, что она закрыла глаза, но боль от этого не уменьшилась.

— Знаешь, — продолжал Кларк, — я пытался понять, чего хочу добиться своим приездом сюда. Я уговаривал себя, что спасаю тебя от вовсе не нужного тебе замужества. И продолжаю так считать и сейчас. Думаю, ты просто хочешь быть матерью.

Оливия широко распахнула глаза и, затаив дыхание, уставилась на Кларка.