Танцующая с лошадьми - Джоджо Мойес Страница 25

Как в случае с лошадями, так и с людьми, дурной нрав легче излечить в раннем возрасте, а не когда он становится хроническим, если его неправильно лечили.

Ксенофонт. Об искусстве верховой езды

Девочка на фотографии радостно улыбалась родителям, которые держали ее за руки с двух сторон, словно собирались поднять в воздух. «Воспитание чужого ребенка, – было написано на плакате. – Поменяйте чью-то жизнь». Значит, не родители. В любом случае нет семейного сходства. Скорее всего, модели, которым заплатили, чтобы они изобразили счастливую семью.

Сару вдруг стала раздражать улыбка на лице девочки. Сидя в кабинете социального работника, она поерзала на стуле и выглянула в окно: были видны кусты и деревья муниципального парка. Ей нужно на Спеапенни-лейн. Ковбой Джон позаботится о Бо, если она не появится, но этого было мало. Ему нужна прогулка. Нужно продолжать тренировки.

Женщина перестала писать.

– Итак, Сара, мы теперь знаем подробности твоей истории и можем составить программу опеки. Постараемся найти для тебя временный дом, пока твой дедушка не поправится. Как ты на это смотришь?

Женщина говорила с ней, как если бы ей было столько же лет, сколько девочке на плакате. В конце каждого предложения интонация повышалась, как в вопросе, хотя никаких вопросов она не задавала.

– Я из команды приема и оценки оказания услуг детям. Посмотрим, как мы можем тебе помочь.

– Как это работает? – спросил Мак, сидевший рядом. – Есть семьи, которые… берут детей только на короткий срок?

– У нас в картотеке много приемных семей. Некоторые молодые люди, наши клиенты, остаются в такой семье всего на одну ночь. Другие могут задержаться на несколько лет. В твоем случае, Сара, будем надеяться, срок окажется коротким.

– Только пока твоему дедушке не станет легче, – добавил Мак.

– Конечно, – подтвердила женщина, слишком поспешно, как показалось Саре.

– Молодых людей, которые оказываются в такой же ситуации, что и ты, Сара, очень много, много и семей, которым нужна помощь. Ты не волнуйся.

За завтраком Мак и его жена разговаривали только с ней, но друг к другу не обращались. Она гадала: если они поссорились, то вдруг из-за нее? Она не помнит, чтобы Папá и Нанá когда-нибудь ссорились. Нанá шутила, что может поссориться с Папá, а он с ней – нет. Когда Папá сердился, он замолкал и лицо у него становилось каменным. Все равно что со статуей спорить, говорила бабушка с заговорщическим видом, словно это была шутка, известная только им двоим.

На глаза навернулись слезы, и Сара стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Она уже жалела, что пошла с Маком и Наташей. Вчера вечером она была напугана, но теперь увидела, что ее жизнью распоряжаются люди, которые ее не понимают.

Женщина просматривала записи:

– Вижу, у твоей бабушки с дедушкой имеется распоряжение суда об определении места твоего жительства. Сара, ты не знаешь, где твоя мама? – (Девочка покачала головой.) – Можно спросить, когда ты видела ее в последний раз?

Сара бросила взгляд на Мака. Они с Папá никогда не говорили о матери. Было странно вывешивать белье семьи перед незнакомыми людьми.

– Она умерла, – с запинкой ответила Сара, испытывая немую ярость из-за необходимости об этом рассказывать. – Несколько лет назад.

На их лицах отразилось сочувствие. Но Сара никогда не скучала по матери: она скучала по Нанá. Мать никогда не дарила ей теплых объятий, не протягивала руки, в которые можно упасть. Это была лишь тень матери, беспорядочная и непредсказуемая. Сара помнила ранние годы как череду образов: какие-то чужие дома, сон на кушетках, звуки громкой музыки издалека, ссоры и еще странное чувство мимолетности. Потом, когда она стала жить с Нанá и Папá, пришли покой и упорядоченность. Любовь.

Женщина что-то записывала.

– Ты уверена, что нет друзей, у которых ты могла бы остановиться? Может быть, какая-нибудь семья?

В ее вопросах слышалась надежда, словно ей не хотелось заниматься Сарой. Но Сара вынуждена была признаться, что не знает никого, кто хотел бы пригласить ее к себе домой, да еще на неопределенное время. Она не пользовалась популярностью. Те немногие друзья, что у нее были, жили в таких же маленьких квартирах, как и ее собственная. Она не была ни с кем достаточно знакома, чтобы обратиться с такой просьбой, даже если бы захотела.

– Мне надо идти, – тихо сказала она Маку.

– Я знаю. Не волнуйся, я сообщил в школе, что ты опоздаешь. Сейчас важнее решить, что с тобой делать.

– А где, ты говоришь, сейчас находится твой дедушка? – улыбнулась женщина.

– В больнице Святой Терезы. Мне сказали, его должны перевести в другое место, но не знаю когда.

– Это мы выясним. Ваша связь не прервется.

– Я смогу навещать его каждый день? Как делала до этого?

– Пока не могу сказать. Все будет зависеть от того, куда мы тебя поместим.

– Что вы имеете в виду? – спросил Мак. – Разве это не будет где-нибудь поблизости от ее дома?

Женщина вздохнула:

– К сожалению, мы испытываем некоторые трудности и не всегда можем гарантировать клиентам, что они будут размещены поблизости от их дома, хотя нам бы этого очень хотелось. Но мы сделаем все возможное, чтобы Сара могла регулярно навещать дедушку, пока его не выпишут.