Объяснение без слов - Джулия Тиммон Страница 25

Приковываю взгляд к его блестящим глазам, в которых таинственной мозаикой отражаются огни витрин, рекламных щитов и фонарей.

Виктор выдерживает паузу и продолжает:

— Я обязан тебя кое о чем предупредить. А там поступай, как сочтешь нужным.

У меня щемит в груди. На миг закрываю глаза.

— На ипподром приезжает некая Селена, — начинает Виктор, избегая встречи со мной взглядом. — Она влюблена в лошадей, прекрасно держится в седле и участвует в скачках… Лично я с такими, как она, предпочитаю не связываться. Языкастые женщины, обожающие везде вставить свое слово и поскандалить, меня пугают. Селену многие недолюбливают, а Уилфред, как мне казалось, над ней вообще посмеивался. Но она к нему явно неравнодушна. Обхаживала его с незапамятных времен, а теперь… вообще не отходит от него ни на шаг.

Мне настолько плохо, что стучит в ушах и голос Виктора доносится будто издалека. В первые минуты я твердо решаю, что откажусь от своего идиотского плана и буду мало-помалу привыкать к новой жизни, потому что представить себе не могу, как взгляну на Уила, если рядом с ним будет другая. Еще и настолько необыкновенная!

Виктор приостанавливается, поворачивает меня к себе лицом и говорит, четко произнося каждое слово:

— Но есть ли что между ними — я не имею понятия.

Зажмуриваюсь.

Виктор прижимает меня к себе и похлопывает по спине.

— Может, она сама не дает ему прохода? — успокоительно говорит он. — Если бы мы с Уилфредом дружили, я знал бы наверняка… а так… Наши с ним отношения ограничиваются «привет», «пока». Раньше я еще спрашивал о тебе… — Он откашливается. — А теперь…

У меня из-под ног уплывает земля. Виктор, чувствуя это, крепче обхватывает мои плечи.

— Может, пойдем к машине? — заботливо предлагает он.

Что-то в его интонации напоминает мне голос Уила, и из моей груди вырывается сдавленный стон. Виктор уверенным движением разворачивает меня и ведет назад, туда, где на стоянке дремлет его машина.

Как мы до нее доходим, как я оказываюсь внутри — не знаю. На этот период мое сознание будто отключается. Виктор садится рядом со мной, опускает оконное стекло с моей стороны и включает свет.

— Джуди? — зовет он.

Открываю глаза и смотрю вперед невидящим взглядом.

— Прости, — говорит Виктор. — Наверное, не следовало рассказывать тебе о Селене. Просто я подумал, что если ты приедешь туда и…

— Это ты меня прости, — бормочу я слабым отрешенным голосом. — Тебе со мной одни мучения. Если бы пригласил на свидание другую, сейчас вы еще сидели бы в ресторане, приятно беседовали и лакомились десертом или потягивали кофе… — Хмыкаю. — А я…

— Не говори так, — перебивает меня Виктор. — Никаких других я приглашать не собирался.

— Было бы гораздо лучше… — начинаю я.

— Для кого? — почти зло спрашивает Виктор.

— Для всех, — шепчу я.

— Послушай, я свалял дурака! Не стоило говорить про Селену! — повторяет он. — Да, было бы лучше, если бы ты спокойно провела вечер без меня и не мучилась, воображая, как она…

— Я не это имела в виду, — перебиваю его я, поворачивая голову. — Про Селену я знала и без тебя и давно обо всем догадалась. — Мой голос звучит тверже, и успокаивается душевная сумятица.

— Правда? — растерянно спрашивает Виктор.

— Ты поступил правильно, за что я искренне тебе благодарна, — добавляю я. Мои губы трогает печальная улыбка. — Эх!.. Почему все так нелогично в жизни?

Он смотрит на меня вопросительно и с легким прищуром.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что моего Уилфреда охмуряет какая-то там Селена, — с неслыханным мужеством почти бойко произношу я, — а рядом со мной сидит добрый и симпатичный, быть может, лучший на свете парень, а я всем сердцем не с ним… — Невесело усмехаюсь и отворачиваюсь.

Воцаряется молчание. Мне уже начинает казаться, что Виктор оскорбился, когда его рука снова дружески ложится на мои плечи.

— Не знаю, соседка, — вздыхая говорит он. — Не знаю, почему кругом все так извращено. Но… спасибо за комплимент. Теперь всякий раз, когда на меня будет нападать тоска, я буду говорить себе: она находит меня симпатичным и самым лучшим. Если бы не Уилфред, тогда бы… — Он смеется и дружески чмокает меня в щеку. — Уверяю тебя, так мне будет легче.

— Легче? — переспрашиваю я.

— Да. — Виктор улыбается. — Мириться с тем, что моя любимая одноклассница предпочитает мне другого.

— Я — твоя любимая одноклассница? — спрашиваю я, немного застенчиво косясь на него.

— Конечно. Разве ты об этом не знала? — спрашивает Виктор веселым голосом, от которого тяжесть у меня в душе заметно легчает.

Качаю головой.

— Ты никогда мне в этом не сознавался.

— Серьезно? — Виктор с шутливым отчаянием шлепает себя по колену. — Вот дурак!.. Если бы мне вовремя хватило смелости, тогда, может быть, ты влюбилась бы в меня и никакого Уилфреда знать бы не знала.

— Может, — со вздохом отвечаю я, доверчиво кладя голову на его крепкое плечо.

Воцаряется непродолжительное молчание. В какую-то минуту мне становится настолько спокойно, что я всерьез задумываюсь о том, как было бы замечательно, если бы мы все это время жили с Виктором. Я пребывала бы по соседству с мамой, завела бы специальное расписание, по которому вместо неизменно занятого делами Виктора давала бы его бабушке лекарства и, наверное, уже звалась бы миссис Лойд, может, даже наплевала бы на аспирантуру и воспитывала крошечного мальчика. Или девочку…

В какую-то минуту картинки, мелькающие перед глазами, кажутся мне настолько притягательными, что я, к своему великому удивлению, задаюсь вопросом: а не воспользоваться ли случаем и не позволить ли Уилфреду спокойно строить новую жизнь с Селеной?

В груди поднимается буря протеста. Замираю, желая определить, что это — ревность и недовольство капризной девчонки или уверенность в том, что мое место либо рядом с Уилом, либо вообще ни с кем? При воспоминании о нем душа наполняется глубоким чувством, а в памяти вдруг всплывают слова, которые я на днях старательно пыталась, но так и не смогла воскресить. Замираю, предельно сосредоточиваюсь и вдруг слышу голос Уилфреда: «Может, через какое-то время…». Когда мы прощались, он произнес именно эти слова! — восклицаю про себя, ужасно волнуясь. Добавил что-то еще. Но что? И что имел в виду? Нет, наша история не окончена. И мне просто нельзя сидеть сложа руки.

Поднимаю голову с Викторова плеча и смотрю на него с мольбой и надеждой.

— Значит, ты согласен мне помочь?

Он моргает, будто тоже возвращаясь в реальность из каких-то мечтаний, и немного грустно улыбается.

— Конечно. — Его лицо делается встревоженным. — А ты уверена, что… если вдруг поймешь…