Экзамен для мужа - Бетина Крэн Страница 25

— Да, — ответил Перил, взглянув на троицу, — действительно не самое удачное из ваших блюд.

— Просто несъедобное! Более того, половина запасов в вашей кладовой испорчена. В горохе и чечевице завелись черви, с дрожжами тоже что-то случилось. Ваши доски для резки овощей и мяса прогнили насквозь, кубки покрыты слоями грязи и копоти, ваши чашки и ложки давно требуют замены. Но что еще хуже… — Элоиза подошла ближе и сморщилась от отвращения, — никто на кухне не имеет представления, как варят фламандский бульон!

Граф посмотрел на Этель, но та лишь пожала плечами. Твит и Хесси сделали то же самое. Он переводил взгляд с одной на другую, но все отрицательно качали головой.

— А что такое этот ваш проклятый фламандский бульон? — покраснев, спросил он.

— Этот бульон успокаивает желудок, помогает исцелению. Он просто необходим в должным образом поставленном домашнем хозяйстве.

— До сих пор мы прекрасно обходились и без него.

— Прекрасно? — Повысив голос и подняв брови, Элоиза обвела рукой захламленную кухню.

— Хорошо. — Граф скрестил руки. — В таком случае покажите нам, как его готовят.

Этого она больше всего и опасалась, поскольку сама такой бульон никогда не варила. Но она докажет этому высокомерному типу, что способна не только критиковать, — или потеряет уважение, которое уже начала приобретать у людей.

— Яйца, — потребовала Элоиза. — Свежие яйца!

Кухарки с трудом отыскали требуемое, включая чистую кастрюлю с чистой водой и немного белого вина, еще не успевшего прокиснуть.

Теперь настала ее очередь принять вызов. Она разбила яйца, отделила и взбила до состояния морской пены белки, добавила нужное количество вина, слила все это в кипящую воду… так, теперь попробовать, добавить соль и сахар… Элоиза задержала дыхание, молясь, чтобы ничего не свернулось или не оказалось, что она перелила вина.

К счастью, все обошлось, и вскоре она наполнила чистую миску прозрачным питательным бульоном, поставила ее на поднос, застеленный чистой салфеткой, и положила рядом чистую ложку.

— Вот это, сэр, и есть настоящий фламандский бульон, — провозгласила Элоиза, с гордостью оглядывая результаты своего труда. Это был ее первый кулинарный опыт.

Граф оттолкнулся от стола, на который опирался, подошел, сунул палец в чашку, затем в рот.

— А откуда нам знать, каким он должен быть на вкус? — с сомнением произнес он.

Элоиза взглянула ему в лицо и увидела, как потемнели у него глаза, когда он снова опустил палец в бульон и облизал его.

— Он теплый, чуть сладковатый, легко глотается? — спросила она.

— Можно сказать и так. — Перил затаил дыхание. Эти голубые глаза, смотрящие прямо на него… эта гладкая кожа… эти розовые губы…

— Он содержит только питательные продукты, мягок, приятен на вкус. Чем и объясняются его целительные свойства, — прибавила она со странной дрожью в голосе. — Его польза удвоится, если во время приготовления читать молитвы.

Чувствуя, как у нее запылали щеки, Элоиза подхватила свой поднос и быстро направилась к лестнице.

Перил еще смотрел ей вслед, когда до него дошел наконец ее намек. Молитвы. Ну разумеется, она же монахиня. Так какого дьявола он позволяет ей вторгаться в его мысли, вызывать у него плотские желания?! Разве прошлая ночь его ничему не научила?

Граф повернулся к возмущенной Этель:

— Новые доски, ложки и миски. Скажи об этом резчику по дереву. И… — Он поднял жирную закопченную ложку и швырнул ее на земляной пол. — Избавьтесь тут от грязи. — Уже выходя из кухни, Перил обернулся и яростно ткнул пальцем в кухарку. — Но берегитесь, если я услышу, что вы читаете молитвы, готовя мою еду!

Поскольку Мэри-Клематис мирно спала, Элоиза решила осмотреть другие помещения. Честно говоря, ей хотелось побыть одной, чтобы освободиться от своей постыдной реакции на графа. О чем она думала, позволяя ему стоять так близко, глядя в его карие глаза и наблюдая, как он слизывает с пальца бульон…

Ее гордость была уязвлена. Совершенно очевидно, что он играет с ней, пытаясь навязать ей свое мнение или подчинить своей воле. Но если граф надеется соблазнить ее или к чему-то принудить несколькими поцелуями, сердито думала Элоиза, торопливо шагая по тропе мимо башни, то она быстро поставит его на место.

Она вошла в каменное строение, должно быть, когда-то предназначавшееся для господского дома, и обнаружила там несколько комнат, включая прелестную, но давно заброшенную часовню. Балки, поддерживающие сводчатый потолок, украшены резьбой, стены настолько тщательно отделаны, что казались отполированными. На каменных выступах и деревянных панелях, обрамлявших алтарь, были изображены религиозные сюжеты, увитые растительным орнаментом с лилиями и розами. Но между каменными плитами пола разрослись сорняки, от алтаря остался только деревянный остов, а ощущение заброшенности подчеркивал толстый слой пыли на всем, кроме места коленопреклонения да резного деревянного креста перед ним.

Элоиза обошла еще несколько добротно построенных, но страшно запущенных комнат — две с большими резными каминами и одну с тремя застекленными окнами в нише над скамьей, из которых открывался прекрасный вид на южную и восточную части поместья.

Затем она поднялась по лестнице, которая вдруг внезапно обрывалась, не ведя никуда.

Кто начал строить этот удивительный дом и неожиданно все резко забросил? Должно быть, здесь что-то случилось еще до того, как граф получил его в наследство. И если случилось, то что именно?

Она вышла наружу и продолжила осмотр. Несколько больших амбаров, сыроварня, мастерская для чесания шерсти, примыкавшая к довольно просторному дому ткачей… прачечная с чанами для отбеливания и крашения… общинная печь, которая выглядела прочной, но была совсем холодной.

И везде царил беспорядок: в каждом доме, амбаре, под каждым навесом. Орудия труда сломаны, валяются где попало. Все, от дерева до железа и тюков необработанной шерсти, гнило, ржавело, истлевало. Дорожки между строениями буйно заросли сорняками.

Наконец Элоиза подошла к кузнице и увидела двух рослых, каких-то апатичных парней, равнодушно взиравших на остывающую печь.

— Что случилось? Почему вы не работаете? — спросила она, неодобрительно глядя на бездельников. — Где ваш мастер?

— Болен, — с глупой усмешкой произнес один из них.

— А почему вы не следите за печью?

Они посмотрели друг на друга, потом на нее с таким выражением, будто она слегка не в себе.

— Он не сказал, что нам делать.

— Хорошо. Чем вы занимались до этого?

— Ковали железные пластины, — ответил первый, вытирая сажу с рук о грязные штаны.

— Подковы для лошадей, — добавил второй и указал на кучу железа.

— Они стали учениками всего лишь несколько месяцев назад. — Элоиза обернулась и увидела графа, стоящего под навесом кузницы, как всегда уперев руки в бедра. Он выглядел очень большим и очень раздосадованным. — У них еще не было времени научиться искусству делать подковы.