Бабник - Стелла Чаплин Страница 25

– Выпила только чашку кофе, – сказала я.

– Тогда присоединяйся ко мне.

Когда мы входили в лифт, Макс объяснил:

– Мы платим за два завтрака, но Натали всегда убегает на рассвете, поэтому ты можешь позавтракать вместо нее. Сегодня ты будешь моей женой, – шутливо предложил он.

Он занимал уютную угловую кабинку в зале на втором этаже. На столе у его тарелки лежала книга о ста церквях и толстый каталог «Мода-2001». Не успела я сесть за столик рядом с ним, как у моего плеча появился официант.

– Чай или кофе, мадам?

– Кофе, пожалуйста.

– Закажете что-нибудь?

– Если можно, принесите мне яичницу и грибы.

– Конечно, мадам.

– Хочешь круассан, дорогая? – спросил Макс, скорее для официанта, чем для меня, и протянул мне хлебную корзинку.

– Спасибо, милый, – ответила я, стараясь не рассмеяться. – Я уверена: в этом отеле все знают, что ты здесь с Натали, – прошептала я, когда официант отошел. – Не думаю, что ты кого-нибудь обманешь.

– А может, у меня две женщины, – не сдавался Макс. – Может, у меня наверху в чемодане целый букет женщин.

– Наверное, они надувные? – спросила я.

– О! Я вижу, ты с ними уже встречалась, – сказал Макс.

Во время еды он листал каталог, недовольно качая головой.

– В чем дело? – спросила я его.

– Все это ни к черту не годится, – вздохнул Макс. – У них нет харизмы. У них абсолютно нет харизмы.

Он раздраженно захлопнул каталог и презрительно отодвинул его в сторону.

Может быть, сейчас самое подходящее время, чтобы спросить, решила я.

– Знаешь, «Сливки» – это журнал, в котором я работаю, – они хотели бы, чтобы я сфотографировала и тебя. Архитектура у них одна из основных тем. Ты не будешь возражать, если я сегодня сделаю несколько снимков? Я захватила свой фотоаппарат, но если ты против, то так и скажи.

– Что ты, я обожаю, когда меня фотографируют. Сними меня сейчас!

Он вставил себе в глаза серебряные ложки так, чтобы черенки торчали в разные стороны, получилось похоже на очки Элтона Джона.

Когда мы закончили завтракать, Макс позвонил Винсу и попросил подать машину – белый «БМВ» с кожаной обивкой. «Девушка может к этому привыкнуть», – решила я. На выезде из Лондона Винс включил «Загадочные годы» Саймона Майо по «Радио-1», и Макс громко и уверенно подпевал, хотя эти песни слышал в первый раз.

– «…Теперь, когда грузовики не ездят, тебе только хуже…»

Это было одновременно забавно и ужасно.

– «…Надеюсь, я покошу! Пока не умру!»

– Ты хотя бы знаешь слова? – спросила я с веселым отчаянием.

– Вроде нет.

– А что насчет мотива? Ты знаешь мотив?

– Пока нет. Но только представь, каким я стану к отъезду.

С Максом все превращалось в шутку. Он был совсем как самый хулиганистый мальчишка в школе, которого никогда не наказывают, потому что учителя в глубине души его обожают. Он придумал игру под названием «Угадай этот фильм». Нужно было каким-то образом намекнуть отгадывающему на наиболее яркие приметы задуманного фильма.

Он обхватил мое лицо руками и растопырил пальцы.

– Угадай этот фильм! Угадай этот фильм! – кричал он, пока я выворачивалась, чтобы вдохнуть.

– «Чужой»! – засмеялась я. – Это слишком просто. Теперь моя очередь.

Я схватила его за ботинок и подняла ногу вверх.

– Ой! Я не знаю. Я не знаю. «Крестный отец»? – предположил он.

– Не смеши меня.

– «Бегущий по лезвию бритвы»!

– Отгадывай еще! – Я так смеялась, что с трудом выговаривала слова.

– «Челюсти»!

– Ты даже не пытаешься!

– «Моя левая нога»! – наконец победно закричал он.

– Отлично!

– Так. Я выиграл очко.

Он схватил мою ногу, разул ее и поднял ступню вверх.

– Это только что было. Это «Моя левая нога», – сказала я.

– Неправильно!

– Ну, я не знаю. Даже не представляю. «Американский психопат». Я сдаюсь.

– «Тутси», – сказал Макс. – Я снова выиграл.

– Рада за тебя!

Шоссе М4 проносилось мимо, мы с Максом хихикали на заднем сиденье, как парочка подростков, а Винс время от времени неодобрительно покачивал головой. У Тонтона мы свернули с М4, и я принялась изучать дорожные атласы. На полпути к Майнхеду я попросила Винса свернуть на одну из дорог, ведущих в Эксмур.

– Я не очень хорошо знаю дорогу, – сказала я, рассматривая карту, – но, как только мы повернем на Саймонбат, все будет нормально.

Мы ехали по узким дорогам без указателей, мимо крытых соломой коттеджей и высоких живых изгородей, на которые Макс смотрел с благоговением.

– Это потрясающе, – сказал он.

– Самое лучшее еще впереди, – заметила я. – Винс, по-моему, здесь нужно повернуть налево, тогда после поворота направо мы попадем на главное шоссе.

Мы еще немного покрутились, и перед нами появилась дорога, ведущая прямо в сердце Эксмура.

– Какая красота! – сказал Макс. – Останови машину.

Он выскочил из автомобиля и начал восторженно осматриваться.

– Просто невероятно, – сказал он наконец.

Я набрала полные легкие свежего эксмурского воздуха. Солнце светило прямо на нас, голубое небо украшали редкие, словно нарисованные, белые облачка. Зелень и пурпур вереска простирались вокруг нас в бесконечность. Это было похоже на сказку.

– Мы можем дальше пойти пешком? – спросил Макс.

– Зависит от того, куда мы хотим прийти. Это огромная вересковая пустошь.

– Но на этот холм мы можем подняться?

– Можно попробовать.

– Ты пойдешь с нами, Винс?

– Нет, я тут разомну ноги. Я не люблю ходить пешком, – ответил Винс, обрадованный возможности отдохнуть от нас. – Я останусь здесь, у машины, сэр, если вы не против. Я поставлю ее немного дальше у ворот, чтобы убрать ее с дороги.

Но мы с Максом уже шли по полю. Вереск был выше колен, но мы заметили немного дальше темную полосу тропы и направились туда.

– Здесь замечательно, – сказал Макс. – Ты часто сюда приезжаешь?

– Не так часто, как хотела бы. Я бы с радостью уехала из Лондона и жила здесь, но тут нет никаких перспектив в смысле работы.

– Именно здесь я бы поселился, если бы жил в Англии, – согласился со мной Макс.

Мы шли и шли, пока не достигли вершины холма. Там мы уселись на камень и впитывали все это великолепие, гордясь тем, что догадались взобраться сюда. Мы чувствовали себя как школьники, прогуливающие уроки.