Танец для двоих - Светлана Полякова Страница 25
Танец для двоих - Светлана Полякова читать онлайн бесплатно
— Мам! — позвала она, но никто не отозвался.
Потом она уловила музыку за закрытой дверью — и ее кольнуло неприятное чувство, что мать специально от нее закрылась. Там, за закрытой дверью, кто-то то ли засмеялся, то ли всхлипнул… Голос, несомненно, принадлежал Кате. «Ну вот, — подумала дочь. — Заперлась и плачет под звуки своего обожаемого блюза…»
Но потом она услышала второй голос — и теперь уже понимала: нет, она смеется…
Она не одна.
«Я же не ребенок, чтобы ревновать собственную мать к…»
Она замялась. Голос рассудка тут же замер, потому что Надя узнала этот голос. В ее душе немедленно родилась целая буря эмоций — и теперь она уже и сама не смогла бы дать себе верный ответ, кого и к кому она так отчаянно ревнует.
Приоткрыв дверь на несколько сантиметров — ровно щелочка, и что там ты надеешься разглядеть? — Надя увидела фигуру матери. Вернее, не фигуру даже. Абрис… Полурастворенный в темноте. Феерическая тонкая пластика… Почему-то в голову пришли невесть откуда строчки: «И руки, тоньше чем у дождя»… Надя не помнила, откуда это, и почти на сто процентов знала, что в оригинале строчки звучали не так, и даже с трудом могла сообразить, откуда она их знала. Но у ее матери сейчас руки были тоньше дождя, и это делало ее еще… Прекраснее? Кажется, просто залетевшая из далеких краев птица… Чья-то фантазия, на несколько мгновений ставшая зыбкой реальностью. Она так привыкла видеть только собственную мать, в старом пальто, вечно озабоченную, слегка рассеянную… «У нее было затруднено дыхание, — подумала Надя. — А сейчас оно освободилось… В танце. С ним».
Снова ей стало больно и темно, но она пересилила себя. Открыв дверь — а незачем от меня отъединяться, ибо мы — единое целое, — Надя замерла на пороге, наблюдая за двумя фигурами, и, заглушив в себе голос, говорящий ей: «Оставь, это танец для двоих», — не нашла ничего умнее, как спросить:
— Чем это вы тут занимаетесь?
Катя остановилась. Тут же снова превратилась в себя саму — или, наоборот, снова став кем-то еще, — мучительно покраснела. Саше показалось, что он и сам покраснел. Щелкнул выключатель.
От яркого света он невольно зажмурился и с досадой посмотрел на Надю.
Дурацкая фраза из дурацкой рекламы… Так же ответить? Глупо…
«Словно нас и впрямь поймали за чем-то», — подумал он.
— Мы? Танцуем, — улыбнулся он. — Кстати, привет…
— Привет, — кивнула девочка. — Не ожидала тебя тут увидеть…
— Мы случайно встретились, — почему-то начала оправдываться Катя.
«Она привыкла от всех зависеть, — подумал он. — Странное поведение для женщины, ставшей самостоятельной в семнадцать лет…»
— Мне кажется, если бы даже и не случайно… — сказал он, нежно улыбаясь. — Так вот, если бы даже мы встретились и намеренно, в этом ничего страшного нет… Взрослые люди.
Надя понимала, что ведет себя глупо, но последняя фраза показалась ей особенно обидной. Точно ей сейчас указали на место. Они взрослые. Они. Без нее…
К горлу подкатил комок обиды. «Я же взрослая, — попыталась убедить она себя. — Я их обоих люблю. Я взрослая…»
Но ей все равно казалось, что теперь они вдвоем, а она — одна… Она остается совершенно одна!
— Мне кажется, надо бы попить чаю, — словно угадал ее настроение Саша. Он смотрел на нее, слегка наклонив голову, и в его взгляде явно прочитывалось сочувствие.
— Надо бы, — сказала Катя, несмело улыбаясь. — Поставить чайник?
Вопрос был чисто риторическим, и Катя это понимала. Просто вышла на кухню.
Он подошел к Наде.
— Твоя мать очень одинока, — мягко сказал он. — Понимаешь, она вся из комплексов состоит… Странное дело, все это исчезает, стоит только зазвучать музыке… Тогда она освобождается. От всего…
— И от меня…
— Понимаешь, ты взрослеешь… Ты завтра встретишь человека и уйдешь с ним… Это жизнь. А что станет с ней?
«Значит, ты решил меня заменить? А если я сейчас возьму да и сообщу тебе приятную новость? Что я уже встретила человека, с которым хочу уйти? И что этот человек — ты…»
Не сказала…
Только в глазах мелькнула слабая тень слез, остановившихся на половине дороги, замерших — замерзших…
— Кажется, мы собирались пить чай, — сказала Надя, улыбнувшись. — И давай пока оставим мои чувства… Я как-нибудь сама с ними разберусь… Ты же сам сказал, что я… взрослею…
«Что за напасть? Из миража, из ничего»…
В голове у Кати с самого утра звучат эти слова вместе с мелодией, в которой страх переплетается с восторгом, и сама Катина душа стала такой же — детской и взрослой, с вопросом: «Что я делаю, да и как я это делаю, и зачем я это делаю?..» И снова ответ: «Наплевать. Я просто это делаю…»
— Здесь играется allegro, — заметила она, словно очнувшись.
Оля подняла на нее глаза.
— Мне хочется largo, — тихо попросила она. — Послушайте, Екатерина Андреевна! Ведь все становится по-другому… Смысл меняется. Становится страшно…
«Из миража, из ничего, из сумасбродства моего…»
Катя могла бы, как нормальный педагог, сказать сейчас ей, что Моцарт знал лучше. Но, вспомнив Моцарта, она только улыбнулась. Сам Моцарт наверняка заинтересовался бы сейчас новой Олиной концепцией своей сонаты — вот в этом allegro и в самом деле… совсем по-другому все звучит. Только что кто-то смеялся — теперь плачет… И получается-то снова любовь. Робкое прикосновение губ к ладони. «Я хотел бы увидеть вас еще, Катя… Чтобы потанцевать… Чтобы этот блюз, сотню раз слышанный, знакомый до последнего вздоха саксофона, впустил нас в себя… Или сам бы вошел, став нашей частью…»
Ничего этого сказано вслух не было. Глазами — да. Но не… Она улыбнулась невольно, поймав себя на том, что так и хотелось ей подумать сейчас — не губами, устами…
— Вам нравится? — истолковала ее улыбку по-своему Оля. — Послушайте! Как будто сначала праздник, а потом воспоминание о грустном… Или предчувствие беды… Звучит так странно и печально…
— Мне нравится…
Эта музыка, игранная Катей бесчисленное количество раз, прилипшая к пальцам, и в самом деле стала другой. «Может быть, так и в жизни? Смени темп — и увидишь все по-другому. Замедленная съемка — и наш вчерашний танец обретет другое значение?»
«Мне не хочется об этом думать, — призналась она себе. — Я не хочу. Все и так было allegro… Не хочу».
«Вы прекрасны»… Тихое прикосновение губ, робкое, как будто им по четырнадцать лет, и вообще они не в раздолбанном, циничном двадцать первом веке, где царит ужасающее безвкусие, этакий Содом с Гоморрой и куча людей, из которых половина пытается завязать тесные отношения с дьяволом, а вторая — ищет Бога… Нет, они в другом. Начале двадцатого. В конце девятнадцатого… Когда еще царила повсюду тишина и не было ничего лучше любви… Нормальной. С поцелуем руки… И все на свете содомы и гоморры прятались в подполье…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии