Ночь огня - Барбара Сэмюел Страница 25

– Кассандра, ты такая красивая. Я едва дышу от такой красоты.

Бэзил поцеловал ее и чуть-чуть шевельнул пальцами; Кассандра напряглась под его ласками. Он дал ей передохнуть. Она закрыла глаза, ее сердце билось учащенно. Бэзил поцеловал ее шею, грудь и стал водить рукой вдоль тела Кассандры долгими ленивыми движениями, пока не почувствовал ее трепет.

– Мне перестать? – прошептал он.

– О нет! Нет! Нет!

Ее тело напряглось, голова откинулась, и она неистово впилась зубами в его плечо в то мгновение, когда воспарила, оставив его далеко внизу.

Когда Кассандра вернулась на землю, Бэзил упал рядом с ней, тяжело дыша. Когда Кассандра захотела убрать его руку, он не позволил ей это сделать.

– Еще нет, – прошептал Бэзил, чувствуя толчки, все еще сотрясавшие ее тело.

Ему было хорошо знакомо это состояние, Бэзил знал, как продлить его. С изумлением он обнаружил, что они постепенно ослабевают, но потом напряжение вернулось, и Кассандру накрыла новая волна, почти такая же сильная, как и в первый раз. Ее пальцы как тиски сжали его запястья.

– Подожди, – дразняще произнесла она.

– Как знаешь, – дразняще ответил он, в пылу глотая слова, – Но хочу сказать тебе прямо сейчас, когда ты такая нежная и трепещущая: тебе понравится то, как я почувствую себя внутри тебя. Ты готова попробовать это?

– Не уверена, – ответила она. – Нет.

Кассандра порывисто села. Бэзил упал на подушки, чуть не плача от разочарования. Его гнев утих, когда она подобрала сорочку и натянула ее на себя, небрежно расправив. Ее волосы рассыпались в восхитительном беспорядке по рукам, плечам и груди. Не смущаясь, Кассандра пододвинулась к нему и склонилась над ним так, как он склонялся над ней.

– Разреши мне сначала дотронуться до тебя, – прошептала она и поцеловала его. – Ты вынесешь еще немного ожидания?

У Бэзила кружилась голова от ее красоты и волшебных рук, ласкавших его тело. Он кивнул:

– Для тебя – все, что угодно.

Кассандра дотронулась до него так же, как и раньше, провела руками по его телу, коснулась его шеи и сосков и ощупала руки по всей длине. Он смотрел на нее, его рука покоилась на изгибе ее бедра, он знал, что это мгновение навсегда сохранится в его памяти – всю свою жизнь он будет писать стихи о ее груди, слегка колеблющейся в движении; его поэзию будет освещать огонь ее волос и укрывать темнота ее глаз, смотревших на него с любопытством и восхищением. Руки Кассандры стали смелее, они двигались по его бедрам, жезлу и наконец добрались до застежек на его бриджах.

– Помочь тебе? – предложил Бэзил.

– Да.

Бэзил приподнялся, быстро скинул свой последний покров и отбросил его ногой в сторону. Потом опять лег. Кассандре стало страшно.

– Грозная штука, правда? – сказал Бэзил, указывая на свое копье. Он подмигнул ей с ухмылкой: – Все мы, мужчины, так думаем.

Ответом было подобие улыбки. Повинуясь инстинкту, Бэзил уверенно дотронулся до себя.

– Это только глупая плоть. – Он взял ее руку и прижал к себе. – Видишь?

Их руки сплелись над его жезлом, когда ее соски покрылись каплями пота, похожими на жемчужины, и у Бэзила перехватило дыхание. Он слегка приподнялся и поймал ртом одну из этих жемчужин.

– Мы можем трогать его вместе, видишь?

Ее рука нерешительно провела по стержню сверху вниз.

– Горячий, – прошептала она.

– Да, – самодовольно усмехнулся Бэзил.

Он прижался к ее груди, его рука скользнула по ее бедру, он опять разжег в ней огонь, и она тихонько вскрикнула. Вдруг Бэзил вспомнил, что Кассандра не боялась, когда до этого раздвигала его ноги, и сел.

– Ты будешь госпожой, а я только твоим слугой, – небрежно произнес он и мягко придвинул ее к себе. – Помни, я могу остановиться в любой момент. Тебе только нужно приказать.

Кассандра растерянно кивнула. Бэзил почувствовал, как напряглись ее руки, когда он усадил ее поверх себя так же, как и раньше, но в этот раз между ними не существовало никаких преград. Ее грудь, мягкая и податливая, прижалась к его груди, он целовал ее, гладя Кассандре спину. Ее руки обвились вокруг его шеи.

– Я готова, Бэзил, – выдохнула она.

Кассандра легла на спину, обвив ногами его бедра.

Когда он склонился над ней, ее глаза были открыты. Бэзил поцеловал Кассандру и, контролируя себе настолько, насколько мог, вошел в нее, совсем чуть-чуть, следя за ее реакцией на каждое движение. Это была агония. Это был рай.

Трепеща, он умирал и воскресал от сладостного жара. Внезапно Кассандра изогнулась вперед с низким стоном и рванула его в себя. Ее руки и ноги действовали неистово и уверенно.

– О! – задыхаясь воскликнула она. – Ты был прав – это чудесно.

Бэзил наконец позволил себе двигаться. Когда Кассандра радостно приняла его, ему удалось ненадолго сохранить контроль, пока он не вознес ее снова к вершинам блаженства. Теперь он был наконец-то свободен.

Это не походило ни на что, испытанное им ранее. Бэзил чувствовал во всем теле почти мучительное удовольствие. Он с рычанием поцеловал Кассандру, она крепко обняла его руками и выгнулась, впитывая его всего, без остатка, и выкрикивая его имя.

Совершенно разбитый, тяжело дыша! Бэзил рухнул на кровать. От напряжения, от волнения, бушевавшего в нем, он прекрасно понимал, что чуть было не упустил Кассандру, свою Кассандру, – он никак не мог успокоиться.

Кассандра лежала напротив него, истощенная и пресыщенная, она ощущала во всем теле такую усталость, какой не могла себе и представить. Его рука покоилась на ее груди.

– Никогда в своей жизни я не чувствовал ничего подобного, Кассандра.

– Я тоже, – прошептала она, пытаясь унять бешеное биение сердца.

Кассандра перевернулась на бок и поцеловала его в лоб.

– Бэзил… – Она замолчала. – Когда писателю не хватает слов, это ужасно, – наконец произнесла она, – но я не знаю, как передать то, что я сейчас чувствую.

Он погладил ее по щеке.

– С этого момента все слова, которые я произнесу или напишу, будут о Кассандре. – Его губы слегка дрожали, он оперся на локоть и склонился над ней. Волосы закрывали его лицо. – О ногах Кассандры и поцелуе Кассандры…

Она не любила крайностей.

– Ты любишь пускать пыль в глаза.

– Нет, – спокойно ответил он и положил руку ей на живот. – Я самый серьезный поэт, который болтает, чтобы выразить то, что невозможно высказать. Если мы живем ради мгновений совершенства – значит, я наверняка скоро умру, поскольку не могу себе представить более совершенного.

– Бэзил…

– Кассандра, я говорю совершенно искренне. Мое сердце ожило от песен, моя душа плачет от удовольствия, а тело не может думать ни о чем другом. Ты необыкновенная, а я счастлив.