Дочь моего врага - Моника Маккарти Страница 25

Прикосновение его губ к ее губам вызывало огненный смерч неизведанных ощущений.

Краткие поцелуи, которыми она обменивалась когда-то с Роджером, были ничто по сравнению с этим. Поцелуи Роджера не приносили ей ощущения, будто она оказалась в огненной печи. Они не вызывали трепета в тех частях ее тела, о существовании которых она обычно не думала. Они не вызывали замирания сердца, и от них не слабели колени. И уж, конечно, те поцелуи не вызывали желания сорвать с Роджера рубашку и распластать ладони по обнаженной коже.

Артур был таким большим и могучим, его мускулистое тело было таким твердым…

Все было будто во сне…

Неужели это все тот же мужчина? Тот непреклонный воин, взиравший на нее с таким безразличием? Неужели это он целует ее так нежно?

Но это не было ни сном, ни мечтой. В снах и мечтах Анна не чувствовала себя так необычно. Она не понимала, что с ней происходит. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Каждый нерв ее был возбужден. Казалось, будто тело ей больше не принадлежит. Наслаждение заменило все и не хотело ее отпускать. Все, о чем она могла сейчас думать, — это о том, как ей хорошо.

Артур пытался действовать медленнее, но слабые стоны, исходившие от Анны, сводили его с ума. Он все сильнее желал погрузиться в нее и доставить ей наслаждение. И вместо того, чтобы грубо пробуждать ее чувства, он успокаивал ее медленными прикосновениями губ.

И она на них отвечала.

Господи! Она ему отвечала. Сначала неуверенно, но потом все смелее.

Наконец со слабым стоном Анна обвила его шею руками и прильнула к нему еще ближе.

Рычание, вызванное удовлетворением, вырвалось у Артура совершенно естественно и инстинктивно. Его язык снова вторгся в ее рот и на этот раз оставался там гораздо дольше, давая Анне привыкнуть к новым ощущениям. И тут, почувствовав, что она расслабилась, он показал ей, чего хочет. Описывая языком круги у нее во рту, он продвигался все глубже и глубже.

Ее страстный ответ поверг его в смятение. Артур застонал, ощущая тяжесть в паху.

Трудно было поверить, что это реальность.

Боже! Какой нежной и покорной была Анна! С какой готовностью отвечала на его ласки…

Он не мог ею насытиться. И быстро приближался к точке не возврата. Ему хотелось заставить ее испытать пик наслаждения. Хотелось дотронуться до нее руками, наполнить собой до краев.

Он хотел видеть и чувствовать ее ослабевшей и влажной. Он хотел сделать ее своей.

Но за него все решил Сквайр. Щенок, по-видимому заскучав, принялся скулить. И этого оказалось достаточно, чтобы волшебство, окутавшее Артура и Анну, рассеялось.

Возвращение к реальности подействовало как ушат холодной воды. Мгновенно Артур осознал безумие происходящего. Он оторвался от Анны и оттолкнул ее грубее, чем собирался.

Изумленная, она шумно выдохнула. Мгновение они просто не сводили взглядов друг с друга в мерцании свечи. Их тяжелое дыхание было доказательством того, что только что с ними происходило.

Иисусе! Что, черт возьми, случилось? Никогда в жизни он не терял головы.

Этот поцелуй, черт бы его побрал! Это был всего лишь поцелуй, которым он надеялся преподать ей урок. Он ничего не значил.

Артур был потрясен гораздо больше, чем был согласен признать. То, что он прикоснулся к Анне, было ошибкой. О чем он, черт возьми, думал?

Или он не думал вообще? Он просто был разгневан. Измучен. Ее поддразнивания и кокетство лишили его разума.

Но даже признавая свою глупость, кляня себя при виде ее припухших губ и раскрасневшихся щек, он думал только о том, чтобы повторить все снова.

И это потрясло его еще сильнее.

— Надеюсь, вам этого достаточно? — спросил он с досадой. — Теперь вы удовлетворили ваше любопытство, миледи?

Смущенная Анна недоуменно заморгала.

— Ч-Ч-что вы хотите сказать?

Артур с трудом перевел дыхание и попытался дышать ровно и глубоко, стараясь успокоиться и умерить яростное сердцебиение.

— Я хочу сказать, что вам следует поблагодарить этого щенка за то, что вы можете уйти отсюда, сохранив свою добродетель. — Он выдержал ее взгляд, и глаза его при этом были жесткими. — Но могу заверить вас, что, если вы будете продолжать свои игры, в следующий раз вам так не повезет.

Анна отшатнулась, будто он ее ударил.

— Как вы можете так говорить? Как можете так меня целовать и одновременно делать вид, будто ничего не произошло? Если вы ничего не чувствовали…

— То, что я чувствовал, называется похотью. Не стоит заблуждаться и считать это проявлением чего-то другого.

Он не мог и не должен был считать это чем-то другим.

Анна сделала шаг назад. В глазах ее заблестели слезы.

— Почему вы так поступаете? Почему намеренно проявляете такую жестокость?

Артур сжал кулаки, чтобы подавить почти непреодолимое желание утешить ее. Но он поступал так ради ее блага, ради них обоих, чтобы защитить ее от невыносимой и невозможной ситуации.

— Я всего лишь сделал вам предупреждение. Ваша маленькая игра закончена. Что бы вы здесь ни делали, теперь этому пришел конец.

Анна молча смотрела на него, надеясь увидеть то, что увидеть было невозможно.

— Заберите свою собаку, — сказал Артур необычно хриплым голосом. — И уходите.

Не сказав больше ни слова, Анна схватила Сквайра в охапку и убежала.

Едва она покинула казарму, как из ее глаз хлынули слезы боли и унижения. Она не могла допустить, чтобы Артур увидел, как жестоко уязвил ее. Уничтоженная не только его поцелуем, но и тем, что за ним последовало, тем, как он жестоко отверг ее, Анна нашла прибежище в своей спальне.

Ей повезло, что все ушли на вечернюю трапезу. Сейчас она была не в состоянии кого-либо видеть.

Господи! А ведь Артур был прав. Она была на волосок от… от несчастья.

Его поцелуй. Господи! Это было слишком прекрасно. И ей не хотелось, чтобы это кончалось. Желание сбило ее с ног, а противостоять ему она не смогла из-за недостатка опыта. Инстинкт победил осторожность, наслаждение отняло разум, первобытное побуждение соединиться с ним утопило все остальное, будто этого остального и не было. Она хотела Артура. Хотела, чтобы он прикасался к ней, целовал. Она ощутила томление в груди, а еще чувствовала, что когда он целовал ее, таинственное место между ног увлажнилось.

Артур мог воспользоваться ее невинностью, но она едва ли стада бы возражать. Она была рада отдаться ему!

Из глаз Анны покатились слезы. Господи, Да она бы вообще не стала протестовать!

При осознании этой ужасной правды сердце ее сжалось. Она хотела Артура. Достаточно сильно для того, чтобы совершить что-то непоправимое, немыслимое, что уже никогда нельзя было бы изменить.