Женщина с дурной репутацией - Аманда Маккейб Страница 25

Джульетта не могла оторвать от него глаз, отвернуться или даже улыбнуться. Оказалась в полной власти этих голубых глаз, и не было сил ни вырваться, ни громко закричать.

Марк крепче сжал кинжал. «Джульетта», — безмолвно шептали его губы. Ей показалось, что его уста томительно скользнули по ее шее. Она прищурилась, и он еле заметно улыбнулся. «Потом», — похоже, свидетельствовала эта улыбка. Потом.

Однако Джульетте было некогда ломать голову над этим. Граф Эрмано захлопал своими усыпанными драгоценностями руками, раздался резкий звук, и в зале, где все отдавалось эхом, сразу наступила тишина.

— Друзья мои, — объявил он, — ужин подан.

Граф славился по всей Венеции своим богатым столом, потчуя гостей редкими деликатесами. Джульетта убедилась, что все разговоры о графе не преувеличение.

Столовая была не меньше большого зала. Длинное помещение из холодного белого мрамора со сводчатым, расписанным фресками потолком. Ее обогревали высокие камины, расположенные с обеих сторон. Роскошные ковры с изображением свадебного пира в Кане [16]приглушали эхо мраморных стен. Вокруг огромного полированного стола стояли не только скамьи, но и мягкие, обитые бархатом кресла для каждого гостя.

Резное, похожее на трон кресло в конце стола предназначалось для дожа. Справа от него сидел хозяин дома, слева — Марк. Джульетту, как не столь важную гостью, усадили ближе к середине, однако рядом с ней сидел Бальтазар Грацциано. Молодой человек был, как всегда, молчалив, угрюмо красив и предлагал ей все лучшее из мяса и фруктов.

Джульетта пристально рассматривала угощения, разложенные на серебряных и золотых блюдах. Щедрость Эрмано, как и его огромные теплицы на самом большом острове, явно не вымысел.

Стол отца Джульетты славился в Милане, ее муж тоже не слыл скрягой, но такого разнообразия она еще не видела. Лук-порей в миндальном соусе, цыпленок, нежное мясо, форель, фаршированная лимоном, тыквенные лепешки, маринованные анчоусы. Широкие чаши с десертом, увенчанным крупными ягодами клубники, дичь, вареная говядина, каплун. И еще множество других яств, названий которых Джульетта не знала. Посуда из майолики со сверкавшими экзотическими фруктами, вазы из серебра с засахаренным миндалем. Вино лилось рекой.

Джульетта пила пьянящий напиток. В голове становилось легко, но здесь подобного допускать нельзя, ей необходимо сохранить трезвый ум.

— Хотите клубнику, синьора Бассано? — услышала она голос Бальтазара и перевела взгляд на своего соседа по столу. Тот, по-прежнему с серьезным видом, протягивал ей сочный темно-розовый плод.

— Спасибо, — пробормотала она и взяла из его рук ягоду. На вкус она была сладкой и сочной, фантастическое угощение среди зимы. Но ягода не доставила Джульетте абсолютного удовольствия. Этот вечер действовал ей на нервы, напрягал и настораживал до предела. Джульетта вспомнила канатоходца с площади, балансировавшего на тончайшей проволоке и глядевшего в неведомую бездну. Дож, граф Эрмано, Бальтазар, Марк — все они олицетворяли темные тайны и давили на нее со всех сторон.

Тем не менее она разглядывала Бальтазара, пока жевала клубнику. Странное ощущение чего-то знакомого, которое она испытала во время праздника обручения с морем, непонятно почему вновь посетило ее.

Джульетта нахмурилась. Она не понимала этого молодого человека. Его худое молодое лицо менялось в зависимости от настроения — могло стать и очень красивым. Резкие скулы, прямой нос, полные губы, которые от злости часто сжимались в тонкую ниточку. Темные волосы, длинные и прямые, напоминали сверкающий занавес. Зеленые, как у отца, глаза. Правда, у Эрмано они светились жестким, холодным изумрудным блеском, у Бальтазара же казались темными, болотного, точно девственный лес, оттенка. В его возрасте у нее кружилась голова от наивных надежд и радости, безграничной романтической любви, которую убило замужество. Бальтазар всегда оставался настороженным, бдительным и недовольным. Интересно чем? Вся Венеция только и ждала, чтобы распластаться у его усыпанных драгоценностями ног.

Джульетта не любила загадок. Они всегда навлекали беду.

— Что вы думаете о нашем славном герое, синьора Бассано? — поинтересовался Бальтазар. Его взгляд остановился на Марке, который непринужденно беседовал с дожем. Серьезное выражение его лица не изменилось, но Джульетта заметила, как он стиснул зубы.

Она тоже смотрела в сторону этих людей, в чьих руках сосредоточена вся власть в Венеции. Однако она не замечала ни этой власти, ни сверкающих атрибутов политики, видела лишь красивого мужчину, по ласкам которого безумно тосковала. Он стал предметом ее нелепых, вновь проснувшихся желаний.

Заметил ли Бальтазар нечто, вызвавшее у него зависть, желание подражать? Повод для ненависти?

— Он… очень привлекателен, — осторожно заметила Джульетта.

— Значит, вам угодно стать одной из тех дам, которые окружают его, как голуби на площади? Хотите привлечь его внимание?

— Нет, — откровенно призналась Джульетта. — Я этого не желаю. За красотой можно наблюдать без желания завоевать ее, обладать ей.

Но тут она слукавила. Ей хотелось обладать Марком, слиться с ним в единое целое, слиться с его душой, знать, что он принадлежит ей. Но она слишком горда, слишком самолюбива, чтобы бегать за ним вместе с другими.

У Джульетты не было желания соревноваться своей смуглостью и ростом с золотистой красотой этих женщин, обратив на себя их недоброе внимание. Но она не могла признаться Бальтазару в этом.

— Тогда вы действительно особенная, — спокойно заметил Бальтазар с горечью в голосе. Он зацепил ножом кусок заправленной имбирем телятины. — Вся Венеция боготворит Льва, даже мой отец.

Джульетта бросила взгляд на Эрмано, тот развалился в кресле с довольной улыбкой на лице, точно король, оглядывающий свои владения.

— Не думаю, что ваш отец «боготворит» хоть что-то. Конечно, за исключением Бога, как, впрочем, все смертные.

— Вы очень тактичны, синьора Бассано, но вы совершенно правы. Мой отец настолько уверен в своей власти, что не испытывает благоговейного страха ни перед кем. Однако он действительно восхищается синьором Веласкесом, доверяет ему. Возможно, жалеет, что Лев не приходится ему законным сыном?

Доверяет ему? Джульетта не знала, что Марк так хорошо знаком с Эрмано. У нее мороз по коже пробежал, когда она представила, какими «секретами» оба могут делиться друг с другом. Неужели в этом городе никому нельзя доверять? Власть на первом месте, а у Эрмано власти было хоть отбавляй. Джульетта совершит ошибку, если забудет об этом.

Она вращала ножку кубка, спокойно обдумывая его слова.

— А вы что думаете о нашем госте, синьор Грацциано?

— Я думаю, он крупный мошенник, — сказал ей на ухо Бальтазар, понизив голос.