Я выбираю... - Алиса Евстигнеева Страница 25

Не знаю как, но Толмачёв знал, что говорить. Каждая его фраза попадала точно в цель, словно он нажимал на одну болевую точку за другой. Теперь к страху примешивалось отчаянье.

— Лиза, — прохрипел парень и попытался переместить свою ладонь на внутреннюю часть моего бедра, я в панике вцепилась своей правой рукой в неё, стараясь если не оторвать от себя, то хотя бы не дать ей двинуться дальше. Левая рука судорожно сжимала руль.

— Детка, прекращай ломаться. Давай, вместе отомстим ему. За всё отомстим. Я обещаю, это будет приятно.

Последние слова всё-таки привели меня в чувство.

— Толмачёв, прекрати! Я сейчас специально врежусь куда-нибудь! — со злость пообещала я ему.

— У тебя духу не хватит, — опять улыбаясь, чуть ли не пропел он.



Это он зря сказал. Не люблю, когда во мне сомневаются, я вообще падка на вызовы. Дуратская привычка всем что-то доказывать. Но в этот раз моя слабость меня и спасла.

Посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Что-то было такое в моём лице, потому что сам Игорь в момент помрачнел, даже хватку на моей ноге ослабил. Не отрывая взгляда от его лица, я резко крутанула руль и ударила по тормозам. Машину закрутило, и в невероятном вираже нас выбросило на встречку. Поразительно, что ещё ни в кого не врезались.

Мотор в последний раз чихнул и заглох. Мы стояли посреди соседней полосы, другие водители объезжали нас, нервно сигналя и посылая на мою голову миллионы проклятий. Игорь тоже орал.

— Сука! Мразь! Ненормальная!

А я с холодным безразличием продолжала сжимать руль. Мир был в тумане — перед глазами всё плыло, в ушах стучала кровь, подгоняемая сердцем, которое так и норовило выпрыгнуть из груди. Но это всё было где-то на периферии сознания. На первый план выходила чёрная пустота, которая подобно каракатице раскидывала свои щупальца у меня в душе.

Ударь меня сейчас Толмачёв, я бы и этого не почувствовала, потому что вдруг стало на всё безразлично. Лишь мелкая мысль-заноза не давала мне окончательно раствориться во все этой херне: «Как жаль, что Игоря зовут как папу».

Когда в стекло постучали, я уже почти отмерла. Даже взгляд свой на Игоре сфокусировала. Он был красный и злой, как чёрт. Замахнулся, чтобы дать мне пощёчину, а тут вселенский облом. Неожиданное появление ДПСников в момент отрезвило Толмачёва.

— Только попробуй сказать им правду, — прошипел он мне.

Наконец-то отодрала пальцы левой руки от руля и почти онемевшей рукой открыла дверь со своей стороны.

— Детки, а вы не охренили? — донёсся до меня чужой бас.

Спустя полчаса я сидела в патрульной машине и молчала. Нас с Игорем зачем-то развели по разным «углам». Через ветровое стекло, залитое дождём, открывался чудесный вид на то, как Игорь что-то бурно рассказывал тощему лейтенанту и мальчику-курсанту. Все трое стояли под козырьком поста ДПС, это же надо было ещё умудриться выкинуть такой финт под самым носом дорожной службы. Я ведь даже не специально, в тот момент уже ничего не соображала. Игорёша бурно размахивал руками, что-то доказывая своим собеседникам. Должно быть, повествовал, о том как предложил подвести знакомую, а она, то бишь я, оказалась неуравновешанной психопаткой. Тогда и поняла, почему Ара выбрал именно эту форму его имени.

«Потому что натуральный пидорас», — шептал мне въедливый голос Кирсанова. И я была склонна согласиться.

Бедро не то что бы болело, скорее просто горело.

— Елизавета Игоревна, так и будем молчать? — без особого энтузиазма полюбопытствовал капитан, сидящий впереди меня. Он устал. Промок. И вообще, его уже всё и давно достало. Это ещё молоденький лейтенант и мальчик-курсант жаждали правды, а капитану было глубоко и сильно… наплевать.

Нервно дёрнула плечами. Мне тоже стало пофиг. Только права было жалко терять из-за такой скотины как Толмачёв. А в целом. А в целом я тоже устала, промокла и… хотела спать.

— Молчим? — от нечего делать уточнил у меня ДПСник.

Я моргнула глазами в знак согласия.

— Молчим, — озвучил он мой жест.

Минут через пять дверь со стороны пассажирского сиденья открылась, и в машину нырнул курсант.

— Ну что, Иван, как у вас там дела?

— Протокол составили, — ответил «мальчик» и стянул с себя капюшон форменной куртки.

Мой взгляд тут же уткнутся в белобрысый затылок, состоящий из сплошных завитков. Ну точно, мальчик.

— А мы молчим, — без особых интонаций в голосе сообщил капитан. — Ладно, я покурить схожу, а ты пока барышню посторожи.

Капитан вышел, и я откинула голову назад. Отчего-то начала болеть шея.

То, что Иван меня рассматривает, я почувствовала сразу. Казалось бы, после истории с Толмачёвым меня должно было начать трясти от любых признаков мужского внимания, но этот смотрел как-то по-особенному. Будто скользил по мне своими глазами без всяких намёков или пошлости, скорее с простым человеческим участием. Хотя откуда я могла это знать? Ведь и лица его не видела в тот момент.

— Что случилось? — наконец-то нарушил тишину "мальчик".

Опять дёрнула плечами. А что, с капитаном же прокатило.

— Он тебе что-то сделал? — чуть ли не с сочувствием в голосе спросили у меня.

Удивилась. Даже глаза расширились, хорошо, что голова назад откинута была. Не хотела, чтобы видел мои эмоции.

Опять наступила тишина. Только дождь бил по крыше автомобиля.

— Лиза, — позвал он тихо и вкрадчиво. — Я помочь хочу.

И тут я взорвалась. Не знаю от чего, просто вот всё в один момент полезло из меня, словно говно из канализационных труб. Причём взорвалась в лучших традициях Артура Кирсанова: либо радостно, либо зло. Вот и выбрала последнее.



— Хер ли тебе от меня надо?! Чего привязался?! Героя из себя решил построить? Так вот, я не жертва, и спасать меня не надо! Себя лучше спаси! Мальчик! — я резко замолчала. Тяжело выдохнула. Думала, что он пошлёт меня куда подальше или наорёт в ответ. А он, гад, сочувственно улыбнулся. Я даже голову вперёд наклонила, чтобы лучше разглядеть его реакцию. Нет, точно улыбается.

— Лиза, не пытайся казаться циничной. Тебе не идёт, — скорее попросил, чем приказал мне Иван.

Вот здесь я реально офигела. Наверное, даже рот открыла.

А он всё так же спокойно сидел вполоборота передо мной и без всякого стеснения разглядывал меня своими голубыми глазами.