Счастливая находка - Энн Чарлтон Страница 25

— Вы играли эту песню в «Голубом попугае» в тот вечер, когда познакомились, — не переводя дух, выпалила Пэм, словно они с Александрой, как две школьницы-подружки, делились друг с другом своими секретами.

Александра небрежно пожала плечами, желая сгладить впечатление от болтовни Пэм.

— Просто это ужасно раздражает, когда какая-нибудь мелодия привяжется и ты никак не можешь от нее отвязаться. Она звучит даже ночью, причем ты знаешь, что это за песня, но никак не можешь вспомнить ни названия, ни слов.

Она взглянула на Райли и почувствовала, что с ним что-то произошло. Что она такого сказала? Ничего, что могло бы зажечь в его глазах этот жадный, чувственный блеск.

Но, слава Богу, ему удалось его погасить, и он уже не выглядел так, будто собирается прямо здесь, не сходя с места, овладеть ею. Он снял блейзер и перекинулся шуткой с Сэмом. А потом, закатав рукава рубашки, взял на себя заботу о вине и бутербродах.

Покончив с этим, он взял на руки Саванну и стал играть большим желтым мишкой перед глазами ничего не понимающей малютки, напевая песенку Винни-Пуха. Неужели это был тот же самый человек, который так разозлился, когда она обнаружила игрушку у него в машине? — изумилась Александра. Она смотрела на него с умилением, а мистер Браун, естественно, запечатлел все на видео.

Именно такая картина не раз возникала перед ее внутренним взором: сильный мужчина, ребенок у него на коленях, и она, Александра, с любовью наблюдающая за ними. Это была цель, к которой она стремилась.

Часа через два Райли уехал, так больше ничего с себя не сняв. И так и не сказав, как же называлась та песня.

Шло время. У Саванны начали припухать десны, и Пэм регулярно сообщала Александре о том, как прорезается ее первый зуб.

Сэм помог Александре выложить кирпичом дорожки между новыми грядками и посеять щавель, укроп и мяту. А Александра привела в порядок военную форму Сэма, готовившегося к встрече ветеранов в Мельбурне.

Книга о святой Бернадетте была продана, а «Проповеди» преподобного Морли Паншона — нет. Пришлось выложить их на развал у входа в магазин, чтобы привлечь покупателей.

Лягушка в пруду через дорогу умолкла.

Александра мельком увидела Райли — в парике и мантии — по телевидению. Он выступал в деле преступника, которого упрятали в тюрьму и которого избили сокамерники. Родственники преступника кричали и размахивали кулаками перед камерой.

Райли должен был выехать из своей разоренной квартиры, чтобы там мог начаться ремонт. Александра узнала об этом от Роны.

Однажды, когда Александра слонялась по мастерской, Рона рассеянно обронила:

— Интересно, эта его бывшая жена Дэвина…

Александра привыкла к тому, что Рона перескакивает с одной темы на другую, но сейчас она насторожилась.

— Ну и что эта Дэвина?

— Думаю, — ответила Рона, покусывая кончик кисти, — что Фионе не следует так стараться снова их свести. — Она замолчала, рассматривая свою работу. — Райли не любит, когда на него давят. Но он очень хорошо относится к детям Дэвины. Если бы Фиона оставила его в покое, он, может быть, и…

Судя по отсутствующему взгляду Роны, большего от нее не добиться, решила Александра. Да и к чему? И так совершенно очевидно, что Райли снова встречается с Дэвиной.

У Дэвины была уже готовая семья. Этим, возможно, объясняется странная перемена в настроении Райли в день крещения Саванны. Он немного пофлиртовал с Александрой, может быть, решился бы на короткую любовную связь, если бы она перестала осторожничать. А вернее — если ли бы не мобильный телефон и миссис Фиона Темплтон.

Так что Дэвина и ее сыновья — это серьезно, а она, Александра, — лишь небольшое развлечение на стороне.

В начале марта Сэм улетел в Мельбурн на встречу ветеранов. Его приятель приехал на грузовике и забрал к себе на две недели его коз. Уезжая, Сэм оставил у двери в сад небольшой знак своего внимания.

Александра решила, что это, наверно, пакет слив. Но когда она его подняла, он вдруг пискнул: «Мама!» Александру прошиб холодный пот. В пакете вместе со сливами лежала небольшая говорящая куколка.

В первую ночь после отъезда Сэма Александра проснулась от того, что было неестественно тихо. Ни лягушачьего кваканья, ни блеянья коз. Лишь иногда поскрипывала крыша, где-то вдалеке лаяла собака, а ветер доносил приглушенный шум машин на шоссе.

Была половина третьего ночи. Проклятая мелодия крутилась у нее в голове. Она попыталась перебить ее, пропев «Боже, храни королеву», но даже государственный гимн оказался бессилен. В конце концов она встала, поставила чайник и положила в чашку несколько листьев мяты. Открыв банку с медом, отодвинула занавеску и выглянула в окно.

Вдали мелькнул огонек и тут же исчез. Она уже собралась положить в чашку мед, когда огонек появился снова. Это было окно спальни Сэма, которое обычно загораживали ветви банановой пальмы. Сэм, верно, искал утром какие-нибудь памятные вещи, оставшиеся с войны, и забыл погасить свет, подумала она.

Оставив на столе мед, она пошла за запасными ключами от дома Сэма. Ночной воздух был прохладным. Моросил мелкий дождь. Она сунула ноги в ботинки, в которых обычно возилась в саду, и накинула старый плащ прямо на ночную рубашку. Освещая себе дорогу фонариком, вышла через черный ход, перелезла через забор, миновала загон для коз и очутилась у дома Сэма.

Пожалуй, заодно следует проверить печку и все приборы. Вдруг Сэм забыл их выключить. Все же ему уже семьдесят пять. Отперев заднюю дверь, Александра вошла в дом, в котором, как оказалось, свет горел не только в спальне.

Она шла по освещенным комнатам, пока не оказалась перед дверью в гостиную. Она толкнула ее, вошла и обомлела.

На полу лежали рельсы игрушечной железной дороги. Рядом сидел полуголый человек.

Александра отпрянула. Кровь застучала у нее в висках. Но прежде чем человек разогнулся и посмотрел через плечо, она узнала его затылок и густые темные волосы. А рельеф этой широкой голой спины был ей знаком не столько зрительно, сколько наощупь.

Райли усмехнулся.

— Сторожишь по-соседски?

— Что?.. Почему? — вырвалось у Александры.

Он снова повернулся к ней спиной и стал возиться с железной дорогой. На нем были трикотажные пижамные штаны невероятного лилового цвета. Они немного сползли вниз, обнажив часть позвоночника и две ямки по обеим его сторонам.

— Что ты здесь делаешь, Райли? — спросила она, завороженно глядя на лиловые штаны.

Но в это мгновение заработал моторчик игрушечного паровоза, и Райли издал торжествующий клич.

— Послушай, сейчас два часа ночи. — Все было настолько нереально, что она решила — это один из ее снов, в которых Райли обычно фигурировал в различных степенях раздетости. — Что ты здесь делаешь?

Паровозик упал на бок на повороте, но его колеса продолжали вертеться. Райли взял паровоз в руки и стал внимательно его изучать.