Невеста на Рождество - Кэрол Мортимер Страница 25

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

Молли сидела на коврике у камина в гостиной, играя с Питером, в то время как остальные отдыхали в креслах или дремали на диване после сытного обеда. До этого момента она считала, что Гидеон тоже спит.

– Ты любишь детишек, ведь так? – спросил он за ее спиной, не дав ответить на предыдущий вопрос. Нежно погладив Питера по головке, он присел на ковер рядом с ними.

– А кто их не любят? – ответила она, понизив голос до шепота.

Гидеон пожал плечами.

– Ну, например, моя собственная мама никогда особенно не любила детишек.

Глаза Молли расширилась.

– Но ведь у нее были ты и Джеймс.

Он кивнул.

– Так уж вышло. Появление Джеймса десять лет спустя после моего рождения было, по ее словам, ошибкой, несчастным случаем. Джеймсу она каждый раз об этом говорила, – добавил он хмуро. – Она ушла от нас, забрав большую часть отцовских денег, когда Джеймсу было четыре года, а мне четырнадцать.

Молли заморгала, удивленная его откровенностью. Странно, что этот человек стал рассказывать ей подробности своего детства.

Посмотрев на ее удивленное лицо, Гидеон усмехнулся.

– Ты ведь не таких откровений ждала от меня, верно?

А чего именно она должна была от него ждать? Судя по его цветущему виду и уверенности в себе, нетрудно заключить, что Гидеон вырос в доброй семье, так же как и Джеймс. Но эти открытия по-иному освещают его характер. Странно другое – чего именно, по мнению Гидеона, ждала от него Молли? Разве она когда-нибудь говорила ему, что думает о его жизни?

– Моей отец сделал для нас все, что мог, разумеется. Он отправил меня учиться в университет, нанимал самых лучших нянек для Джеймса, а потом оформил его не в худшую школу, – продолжал Гидеон. – Но, к несчастью, он рано умер от сердечного удара. Мне тогда было двадцать… а Джеймсу и вовсе десять лет.

Не о том можно было подумать, глядя на этого уверенного и эгоистичного мужчину.

– Почему ты мне все это рассказывает Гидеон? – медленно проговорила Молли, в ее голосе слышалось немалое смущение.

Он хрипло рассмеялся.

– Даже сам не знаю, что это я так разоткровенничался, – признался он. – Возможно, просто увидел, как ты играешь с Питером, вот и вспомнил о своем детстве.

Молли задумчиво смотрела на него.

– А на какой твой вопрос я так и не ответила? – спросила она.

– О том, должен ли я уехать вместо тебя. Потому что, если ты и правда этого хочешь…

– Больше не хочу, – быстро уверила она его. С ее стороны слишком жестоко приказать Гидеону покинуть этот дом, который заменил ему собственный. Ведь у него не было своей семьи.

Вот, возможно, причина, по которой он стал говорить о своем детстве.

Кажется, он угадал ее мысли, потому что его губы поджались и он сказал:

– Только нечего меня жалеть, Молли. Уверяю тебя, я чувствую себя превосходно!

Ну да, что касается денег и карьеры, то здесь можно не сомневаться: он надежно устроен. Но в отношении семьи… Вот чего в его жизни не хватает. Хотя она не сомневалась, что вокруг него вертится много женщин, которые с удовольствием вышли бы за него замуж…

Она бы и сама не прочь…

Тут она выпрямилась, прекрасно сознавая, что не желала бы выдать эту мысль.

– А мне тебя ни капельки и не жалко, Гидеон, – ответила она ему, отвернувшись к малышу. – Ведь он замечательный, правда? – прошептала она завороженно, когда малыш уткнулся ей в шею и, очевидно, уснул. Гидеон робко улыбнулся.

– Да уж, он сумел найти уютное местечко для сна!

Молли с растроганным видом посмотрела на него. Но тут же нахмурилась. Ошиблась она или нет, но в его тоне ей послышалось заигрывание.

– Давай-ка я возьму его и положу в кроватку, – предложил Гидеон, забирая у нее ребенка. Его пальцы случайно коснулись ее руки… Казалось, ее обожгло раскаленное железо. Любопытно, было ли и правда это прикосновение случайным? – думала Молли, наблюдая за тем, как Гидеон осторожно укладывает малыша в кроватку.

– Давай выведем на прогулку Мерлина, – предложил он, снова подходя к ней и подавая руку, чтобы она поднялась с ковра.

Молли смотрела на эту руку, на длинные изящные пальцы, как у артиста, некстати вспоминая о прикосновениях, которые сводили ее с ума. Воображение предлагало ей вполне определенные образы, и они были далеки от невинных сцен любви….

– Звучит неплохо, – сказала она и, проигнорировав его помощь, сама вскочила на ноги.