Тайной окруженная - Хелен Бьянчин Страница 25

А ведь что касается Джини, то она практически была в этом уверена… вплоть до нынешнего дня. Лишь встретив Брюса, по-настоящему испытала сомнения — впервые за всю историю любви к Энди. Потому что внушения психотерапевта Глории Берроуз сейчас уже кажутся только бледной копией попытки заставить Джини взглянуть на вещи здраво.

Брюс оказался действеннее любого психотерапевта…

И все же Джини попыталась сгладить впечатление, которое считала невыгодным для себя.

— Прямо так, с места в карьер? — Она повела бровью, изо всех сил изображая беззаботность, которой не было и в помине. Уж слишком живыми и трепетными были ее ощущения. — Стоит ли гнать лошадей? И потом лично я ничего особенного не чувствую.

Ложь! Ложь! У Джини даже уши покраснели от собственного вранья. Она опустила глаза и притихла, с ужасом ожидая разоблачения.

Однако Брюс повел себя странно. В его взгляде промелькнуло непонятное выражение, он стиснул зубы и отвернулся. Затем медленно вздохнул, словно заставляя себя успокоиться. После этого в течение нескольких минут, ничего не говоря, вел автомобиль.

Молчание тянулось так долго, что Джини успела справиться со смущением и сама взглянула на Брюса.

Заметив это краем глаза, он отрывисто произнес:

— Надеюсь, вы не рассматриваете мои слова как проявление… чего-то наподобие мужского шовинизма?

Джини разинула рот. Шовинизм? Ничего себе… Неожиданный поворот… Что бы это значило?

В первую очередь то, дорогуша, что ты ничего не знаешь о сидящем рядом человеке, сказал ей внутренний голос. В свете чего мое недавнее предположение о серийном убийце с садовым секатором вовсе не кажется мне недостойным серьезного рассмотрения. Так что, золотце, задумайся о том, в каком мире мы живем и куда он катится.

Джини едва заметно поморщилась. Тьфу ты! И придет же такое в голову… Внук миссис Киттен — серийный убийца? Глупее этого ничего невозможно придумать.

Спеша избавиться от назойливого, моловшего всякую чушь голоска, Джини на секунду зажмурилась и пробормотала:

— Я… нет, не рассматриваю. Честно говоря, не понимаю, при чем здесь шовинизм.

— Мужской, — уточнил Брюс.

Она пожала плечами.

— Да хоть какой, все равно не понимаю.

Показалось ей или он вздохнул с облегчением?

— Хорошо, если так… Значит, будем считать, что все в порядке. С остальным как-нибудь справимся.

— Это вы о чем?

Немного помолчав, Брюс негромко произнес:

— Ваше нежелание признать очевидную истину.

Ей не нужно было объяснять, что он подразумевает, но она все же обронила:

— Какую?

— Что мы… э-э-э… совпадаем по всем параметрам.

Все-таки странно он подбирает слова, подумала Джини. Хотя по сути верно.

Однако произнесла она совсем другое:

— Это ваше личное мнение. Я рассуждаю иначе.

Брюс бросил на нее взгляд.

— В самом деле? Интересно как?

Подобного вопроса Джини не ожидала, поэтому оказалась застигнута врасплох.

Ну-ну, посмотрим, как ты выкрутишься! — хихикнули в ее мозгу.

Она и сама не знала, почему в ней взыграл дух противоречия, откуда вдруг возникло желание возражать, ведь Брюс притягивал ее сверх всякой меры. И все-таки признаваться в этом не хотелось. Возможно, едва ли не впервые в жизни Джини поддалась желанию пококетничать.

Не являлось ли это признаком того, что она наконец-то начала чувствовать себя женщиной?

— Ну… э-э-э…

Издав эти глубокомысленные звуки, Джини умолкла. Ни единого аргумента за последнюю минуту у нее не появилось, да и глупо было спорить, выражаясь словами Брюса, с «очевидной истиной».

— Что? — прищурился он. — Нечего сказать?

Джини отвела взгляд.

— Да знаю я, к чему вы клоните…

— Но?

— Но, по-моему, не стоит преувеличивать. Мы просто побеседовали немного, только и всего.

— Только и всего?!

Брюс произнес это таким тоном — мол, только мне этого не рассказывай, пожалуйста! — что Джини даже слегка покраснела.

— Не знаю, возможно, вам что-то показалось… — пробормотала она, отводя взгляд.

Брюс слегка поморщился.

— Брось, я же не чурбан, кое-что чувствую.

Вот оно! — промчалось в мозгу Джини. Начинается! Сейчас он уложит меня на обе лопатки… То есть нет! Почему уложит? Я так сразу и не дамся… Вернее, вообще не дамся… В том смысле, что… Ох, что за чушь лезет сегодня в голову?!

— В самом деле? — по-прежнему не глядя на него пробормотала она.

— Разумеется! — Он даже слегка стукнул ладонью по рулю. — Когда я прикоснулся к тебе, ты затрепетала. Это было… это было… восхитительно! — У него вырвался восторженный вздох, голос задрожал от волнения, как у человека, который говорит совершенно искренне.

По телу Джини вновь будто прокатилась жаркая волна. Этот мужчина творил с ней чудеса! Она словно оживала с каждым его словом, жестом, взглядом… И хотя испытывала напряжение, но совсем иного рода, чем общаясь с Энди.

Однако следовало все же держать марку, поэтому она сдержанно обронила:

— Разве мы перешли на «ты»?

Брюс негромко рассмеялся.

— Прости, но для меня это звучит как шутка… Мне, наоборот, кажется, что мы почему-то перешли на «вы» и валяем друг перед другом дурака. Говорю же, у меня такое чувство, будто мы давным-давно знакомы! А разве у тебя не так? — Он заглянул Джини в лицо. — Признайся, ты испытываешь то же самое!

Она шмыгнула носом. Брюс смотрел в корень!

— Молчание — знак согласия, — заметил он минуту спустя. — Но, несмотря на это, ты проговорилась.

Джини удивленно взглянула на него.

— Как это?

— А так… Если согласна с тем, что я только что сказал, то это косвенное подтверждение другой моей мысли — что мы созданы друг для друга и поэтому нам следует поскорее сблизиться.

Джини вздрогнула. Поскорее! Мысли он, что ли, читает?

— Странновато ты смотришь на отношения мужчины и женщины, — заметила она, изо всех сил скрывая волнение. — Прагматично как-то… Романтика тебя не привлекает?

Брюс усмехнулся, глядя на дорогу.

— В разумных дозах. Я, видишь ли, человек серьезный… У меня даже времени нет на романтику…

— Очень жаль, — вздохнула Джини.

— Не сокрушайся, тебя я готов окружить какой угодно романтикой… только вот беда — завтра уезжаю. Дьявол! — Он вновь стукнул по рулю, на этот раз кулаком.