Танцуй со мной - Софи Уэстон Страница 25

Алексис почувствовала, как предательски заколотилось сердце.

Чтобы скрыть волнение, она бодро объявила:

- Остался последний подъем. Ты как? Он ухмыльнулся.

- Справлюсь.

В карих глазах мелькали золотые искры. Раньше она их не замечала. В сиянии солнца глаза приобрели цвет осенней листвы - глубокий и богатый, отсвечивающий золотом. И выражение в них было таким, что сердце падало.

Она замерла, и улыбка Майкла расползлась еще шире.

- Хорошо, - рассеянно произнесла она и поспешила отвернуться.

Что со мной происходит? - думала Алексис, пытаясь справиться с бешеным пульсом. Это чужой человек. Умный, сильный и чересчур проницательный чужак.

Ну да, именно такое действие он производит на тысячи женщин, для которых он такой же чужак. Не надо строить из себя идиотку. Даже ни разу не переспав с мужчиной, можно разобраться в мужском шарме. Майкл Слейн, с его орлиным профилем и внимательными загадочными глазами, неотразимо привлекателен.

Привлекателен и - опасен. Он будто инопланетянин, будто рожден в другом мире и не знает, как я устроена. Он заинтересован, он хочет разобраться, но не видит во мне личности - только объект для изучения. А я…

Ход ее мысли прервался. Да, ты, Алексис, - как ты видишь его?

Беда в том, что стоит ему сказать что-нибудь или взглянуть с этой своей тягучей улыбкой, и ей кажется, будто он знает ее лучше, чем кто-либо еще, и что сама она знакома с ним всю жизнь. А на самом деле?

Три дня, напомнила она себе. Это слегка отрезвляло. Три ночи, как сказал бы Майкл, и три дня: первый - по ошибке, день в дороге и третий… А на третий, вдруг осознала Алексис, она ведет его на свое сокровенное место и рассказывает то, чего никогда и никому не собиралась говорить.

Со странным чувством, словно сжигая за собой корабли, Алексис оперлась рукой о плоский камень в конце тропы и перепрыгнула через него. Майкл последовал за ней.

Последние мысли возбудили в ней болезненную мнительность. Не оглядываясь, она отбросила в сторону несколько плетей вьюнка и пригнулась, входя в туннель между кустами. Шла очень осторожно. Не хватало, чтобы пресловутая неуклюжесть подвела ее именно сейчас.

Ее место почти полностью заросло с прошлого года. Добрый знак: без нее сюда никто не заглядывал. Алексис почувствовала привычную радость от возвращения в свой собственный уголок. Теперь она стояла прямо, на безопасном расстоянии от Майкла.

Он тоже выпрямился и осмотрелся, но не сказал ни слова. Алексис взглянула украдкой.

- Потрясающе, - тихо произнес он.

Алексис проследила за его взглядом, пытаясь представить, будто сама видит все впервые. Вдали виднелись светлые вершины гор, но отсюда не разглядеть, есть ли на них снег. Они с Майклом стояли на поросшей травой площадке меж скал. Под ногами стелились мох, вереск и вьюнки. Изрезанное тенями зарослей повыше, место было абсолютно укромным.

А ниже естественной террасы бежала горная речушка. Вода низвергалась с высоких скал, рассыпая брызги на траву, а потом вилась серебристой лентой меж камней, пенилась вдалеке, но там, где огибала террасу, была глубокой и чистой.

Майкл медленно обвел все взглядом, давая себе время вобрать внутрь эту красоту. Алексис вдруг пронзила ужасная мысль, что он может прикидывать, как развернулась бы здесь какая-нибудь сцена из будущего фильма.

Сжав кулачки, она молила про себя: «Только не надо. Только не говори: "Здесь можно снять классное кино"».

Майкл выдохнул. А когда он заговорил, Алексис сразу успокоилась, но и удивилась.

- Ты берешь сюда флейту? - мягко спросил он. Она непроизвольно сжалась, будто ожидая удара.

Но туг же расслабилась с тихим смехом.

- Иногда. А что? Он усмехнулся.

- Хотелось бы представить тебя играющей здесь для зверей и горных вершин.

Алексис скорчила гримаску.

- Звери сюда не захаживают. Разве что занесет ненароком слишком шуструю белку. А до вершин моей музыке не добраться.

Он негромко рассмеялся, закинув голову.

- Знаешь, вряд ли кто-то сочтет тебя романтичной.

Алексис почувствовала, что разговор вступает в опасную область, и поспешно занялась распаковыванием еды.

- Этот «кто-то» будет совершенно прав, - сказала она, резкими движениями разворачивая сыр и салат.

Майкл опустился на траву рядом.

- Это нечестно, - возразил он теплым, как растопленный мед, голосом, с тихим смешком, которого она уже никогда не забудет.

- Хлеб? - спросила Алексис, вонзая нож в пышную буханку. - Что нечестно?

- Одинокая леди, играющая на флейте, похожая на сновидение. И при этом не верящая в романтику. Такое надо запретить законом, - сокрушался он.

Алексис замерла с занесенным ножом. Он наблюдал, приподняв бровь. Мгновение спустя она занялась нарезанием сыра. Предложила ему бутерброд и баночку оливок. Он взял и то и другое как величайшее лакомство.

Наконец она решилась осторожно заметить:

- В детстве я нагляделась на обратную сторону романтики.

Майкл оперся спиной о скалу и смотрел на девушку, аккуратно держа еду в руке.

- Что ты имеешь в виду? Алексис отвернулась.

- Моя мать была очень романтичной леди, - обронила она. - Это… не принесло ей счастья. И моему отцу тоже. И отчиму.

- А-а. - Он не начинал есть, пока она не уселась и не сделала бутерброд себе. - Я ожидал чего-нибудь подобного, - сказал он с тенью удовлетворения.

Алексис сочла за лучшее воспринять это спокойно.

- Догадаться не трудно, - согласилась она. Он внимательно рассматривал сыр.

- Здорово, - одобрил он, расправившись со своим куском. - Так что же приключилось? Одна роковая связь или много мелких?

- Много роковых связей, - сказала Алексис. Он заинтересованно молчал. Девушка вздохнула.

- Мать была примадонной - у нее и впрямь был изумительный голос. Люди влюблялись в голос, не успевая узнать ее саму. И внешность под стать: смуглая, с пышными формами и огромными глазами.

Он склонил голову на плечо, разглядывая ее мальчишескую фигурку.

- Нет, я на нее совсем не похожа, - согласилась она с невысказанным замечанием. - Я пошла в отца. Тоже был ощипанный воробушек.

Майкл хмыкнул.

- Кто же он? Один из ее фанов?

- Нет. Он органист. В своей области не менее знаменит, чем мать - в своей. Но в нем не хватает шику. А мать обожала шик, - сказала Алексис, не осознавая, какая тоска звучит в ее голосе. - Ты бы ей точно понравился.

- Спасибо, - иронически отозвался Майкл. - Передай оливки, пожалуйста.