На грани - Лия Сальваторе Страница 24

– Здравствуйте, – Джек взял ее руку и изящно поцеловал, задержавшись губами на коже чуть дольше, чем следует.

Легкое соприкосновение дало неожиданный эффект: Кэтрин будто пронзило электрическим током.

– Джек? – девушка не знала, какие эмоции ей вложить в это короткое слово, и прозвучало оно растеряно.

– Рад тебя видеть…

Два зеленых озера его глаз не пускали Кэтрин внутрь. Ни одной эмоции не отразилось на лице Джека. Ни одной из тех, что она так ждала и так надеялась увидеть.

– Вы знакомы? – удивленно осведомился Роберт.

– В прошлом, – ответила Кэтрин, прежде чем Джек успел вставить хоть слово.

– Так вот почему ты так рвался попасть сюда, Джеки, – мужчина шутливо хлопнул парня по плечу.

– Не называй меня Джеки, сколько раз повторять? – сквозь зубы процедил Джоунс.

– Я вас оставлю. Мне очень хочется попробовать закуски, – Роберт, казалось, почувствовал повисшее в воздухе напряжение и тактично удалился.

– Старый дурак, – проворчал Джек ему вслед. – Хоть раз бы попробовал держать язык за зубами.

– А мне он понравился! – с вызовом произнесла Кэтрин.

Их взгляды встретились и сцепились мертвой хваткой друг с другом. Глаза Кэтрин метали молнии, в них боролись гнев, радость, отчаяние, безумный восторг, обида и крошечная надежда.

Взгляд Джека говорил не меньше. Так они и стояли, и смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз.

Джек начал говорить первым, зацепив тему, которая уже успела набить Кэт оскомину, но вопрос Джоунса застал ее врасплох:

– Рик гей?

– Что? С чего ты решил?!

Джек усмехнулся.

– Слишком искусственно смотрит он на тебя в фильме. Я повидал немало гомосексуалистов и могу их распознать, сколь искусно они бы не скрывались.

Кэт захлопала ресницами.

– Зачем ты надела линзы? В фильме ты тоже была с ними, Разноглазая. Ты что, всегда теперь в них?

Кэтрин сердито поставила бокал на столик.

– Зачем ты заставляешь меня оправдываться?! Захотела – надела.

– Не сердись, – голос Джека прозвучал неожиданно мягко. – Я просто не знаю, что сказать тебе, после стольких лет.

– Скажи, как ты жил все эти годы… – тихо попросила Кэт.

– Тебе откуда начать? С того момента, как ты уехала или как я стал известным гонщиком?

Ну, конечно же, она хотела с начала. Но не думала, что Джеку приятно будет вспоминать те дни, ведь, наверняка, он страдал.

Джек, казалось, понял ее колебания и заговорил сам:

– Я прожил в Харлеме два года, выиграл все стритрейсерские гонки и решил, что нужно двигаться дальше. Я продал свой БМВ и на выигранной тачке отправился в Германию. Вырученных денег хватило, чтобы купить место в Формуле 3. Затем я встретил Джордана.

– Не надо рассказывать мне то, что есть в Википедии, – лукаво улыбнулась Кэтрин. – Я хочу знать обратную сторону этой медали.

Джек замялся и обвел глазами присутствующих.

– Видишь всех этих людей, Разноглазая? Это банкиры, миллионеры, известные продюсеры и политики. Как думаешь, сколько из них вкалывало за гроши, а потом пришло к успеху? Я тебе отвечу. – Джек не дал Кэт заговорить. – Ни один. Все они начинали не с нуля. Связи, богатенькие родители, постель – так или иначе, ни один из них не знал бедности. – На мгновение в нем проступил злой взъерошенный подросток, скрывавшийся за холеной внешностью супер стара.

– У тебя тоже был начальный капитал, – попыталась возразить Кэтрин. – Тачка за пять миллионов. Не поверишь, но даже у меня нет такой.

Джоунс усмехнулся.

– Я ведь так и не сказал, где взял ее. Да тебе и не зачем знать это, Кэтрин.

Он опять назвал ее по имени. Второй раз в жизни.

Девушка вновь взяла бокал и начала нервно теребить его в руках.

– Потанцуем? – предложил Джек.

– Мы это уже проходили, – раздраженно ответила Кэтрин. – Скажи мне честно, Джек, зачем ты пришел?

– Я хотел увидеть тебя.

– Разве у тебя нет девушки? – не удержалась Кэт.

Заодно проверит Джека.

– А какой ответ тебе нужен? Я дам любой, – как всегда виртуозно выкрутился Джоунс.

– Честный.

– Хорошо, – покладисто согласился Джек. – Но ты ответишь мне первая. Честно. Договорились?

Кэтрин поколебалась, но все–таки решила рискнуть. И вновь вопрос Джоунса застал ее врасплох.

– Что ты делала в моей квартире?

Заметив смеющихся чертиков у него в глазах, Кэт поняла, что отвертеться не удастся, но попытка не пытка.

– С чего ты решил, что это я?

– Там куча следов в пыли. На окне пожелание счастливого рождества с твоей детской подписью. Я бы понял ностальгию и жажду воспоминаний, – покачал головой Джек. – Но прийти туда ради старой пары ботинок…

Кэт не удержалась и прыснула.

– Я пришла туда вовсе не за ботинками. Просто был уже вечер, и я решила вспомнить, каково это, лазать вниз по пожарной лестнице. Так и слезла, в тапочках. А увидев у тебя дома одинокие ботинки, решила составить компанию им, а не больному горлу.

– Ты просто обязана вернуть мне их! – усмехнулся Джек.

– О, как скажете, мистер Джоунс! – саркастически произнесла Кэтрин. – Следуйте за мной.

Девушка изящно развернулась, зашуршав длинным шлейфом платья, и повела Джека за собой, в спальню, где под кроватью стояли ботинки Джека.

Виновато оглянувшись на лестнице, Кэт поманила пальцем парня и быстро юркнула в свою комнату, осторожно прикрыв за ними дверь.

– Свет лучше не включать, чтобы не возникло подозрений, – Кэтрин щелкнула выключателем ночника – комната озарилась тусклым оранжевым сиянием – а затем с облегчением сняла туфли.

– Лабутены, – улыбнулся Джек, бросив короткий взгляд на красную подошву. – Смотрится весьма эффектно.

– Только гей может отличить лабутены от, скажем, босоножек на танкетке от Прада, – уверенно заявила Кэт.

– Я не гей. Могу доказать хоть сейчас, – фыркнул Джек.

– О нет, спасибо. Держи свою обувь.

– Оставь себе.

– Что? – Кэтрин запоздало сообразила, что ее самым наглым образом заманили в ловушку. – Вернемся тогда к гостям?

– А ты хочешь вернуться? – улыбка Джека стала волчьей. – Нет, Разноглазая, я не для того так долго ждал, чтобы сейчас просто вернуться к гостям и вести с тобой светскую беседу.

Кэт занервничала.

– И что ты собираешься делать?

Джоунс прошелся по ней таким взглядом, будто она была пирожным, а он сладкоежкой. Кожа ее покрылась мурашками.