Так угодно судьбе - Элизабет Моул Страница 24

Когда женщина пришла в себя, выяснилось, что она сидит на жестком плетеном стуле с низкой спинкой. Старик восседал напротив нее за большим дубовым столом, на котором были разложены старинные свитки, расставлены каменные статуэтки и какие-то непонятные простому человеку предметы. Джина не могла припомнить, стоял ли этот стол, как она вошла, или появился здесь внезапно так же, как и стул, на котором сидела.

Великий учитель молчал, пристально глядя на Джину. Она сообразила, что следует заговорить первой, иначе этот грязный старикашка так и не проронит ни слова.

— Я пришла к вам, Великий учитель, просить о помощи, — спокойно начала Джина. — Мне необходимо получить от вас одно… лекарство, которое поможет мне решить очень сложную проблему. Если бы я не была уверена в вашем мастерстве и анонимности ваших клиентов, я не пришла бы сюда, уважаемый Ли Саньгуй.

— Откуда вам известно мое имя? — прохрипел старик.

Джина ждала этого вопроса. Достав из сумочки книгу, она похлопала по ней рукой, глядя в упор на китайца. Казалось, он не понял, что означает ее жест.

— Эт книга — обыкновенный учебник по психологии… Написал ее один серьезный ученый, профессор Браун. — Джина с удовлетворением заметила, как забегали глазки Великого учителя. — В книге есть весьма примечательные места… Вот, например, история некой Кристины Сальвонни…

Джина раскрыла книгу там, где лежала закладка, и стала читать:

— В 1975 году я амбулаторно наблюдал пациентку моей клиники Кристину Сальвонни двадцати лет. В возрасте двенадцати лет она в результате трагических обстоятельств осталась сиротой, и с тех пор у нее стали проявляться признаки расстройства психики… В разговорах со мной Кристина проявляла необычайную откровенность, что помогало мне следить за ходом заболевания. Я заметил, что особое внимание она уделяет вопросу суицида, причем Кристину не интересовали «банальные» способы ухода из жизни. Она не раз говорила, что если решится на самоубийство, то непременно каким-нибудь таинственным способом, с участием колдовства и магии. Для чего следовало, по ее словам, обратиться к адепту некоего мистического учения, который совершил бы над ней особый ритуал и помог бы безболезненно перейти в мир иной. Опасаясь, что одними разговорами дело не кончится, я подключил к наблюдению моего коллегу, профессора Н.

Как мы и предполагали, Кристина перешла от слов к действиям и разыскала именно такого человека, о котором говорила…

Джина посмотрела на китайца. Тот заметно нервничал.

— Им оказался один китайский «целитель»… Сначала мы думали, что он шарлатан и от его снадобий не может быть никакого вреда, впрочем, как и пользы. Но мы жестоко ошиблись. Привыкнув к тому, что Кристина бесхитростно рассказывает мне о каждом своем шаге, я не предполагал, что она может что-либо скрыть от меня.

Однако в один печальный день мне сообщили, что моя пациентка мертва. Ее тело нашли в ее квартире. Рядом лежала записка, в которой Кристина призналась, что уходит из жизни добровольно, что ее ждет Высший Мир и прочее. Мы сразу же догадались, что следует искать этого китайского «целителя», чтобы выяснить у него подробности смерти Кристины…

Старик нервно закурил трубку, щуря злые глазки. Джина выдерживала паузу, не закрывая книгу. Наконец он сердито буркнул:

— Что вам от меня нужно?

— Что нужно? — переспросила Джина, довольная произведенным эффектом. — Об этом после, я еще не дочитала…

— С чего вы взяли, что я имею отношение к этой истории? — спросил напрямую старик.

— Видите ли, Великий учитель, дело в том, что профессор Браун считал меня весьма перспективной студенткой и делился со мной своими наблюдениями более охотно, чем с остальными. От него мне стало известно, что он разыскал вашу берлогу. — Джина огляделась и передернулась от мрачного вида жилища Ли Саньгуя. — Так вот, он назвал мне ваше имя и адрес, не подозревая, какую услугу оказал… Кстати, профессор Браун тогда не стал подключать к этому делу полицию. Теперь и он мертв. Просто уснул и не проснулся. Здоровый, не старый еще мужчина… Никакого расследования тогда не проводилось. Но ведь это несправедливо, зло должно быть наказано, не так ли?

— Вы пришли сюда, чтобы выдать меня полиции? — спросил китаец, и рука его потянулась к сигнальной кнопке под столом.

Заметив это, Джина резко бросила:

— Вовсе нет! Успокойтесь!

Ли Саньгуй замер, и Джина облегченно вздохнула.

— Я же сказала, мне нужна ваша помощь, только и всего. — Женщина изобразила улыбку, но лицо старика не смягчилось. — Я хочу получить от вас, Учитель, одно снадобье… Не то, что вы дали Кристине, и уж точно не то, которое «случайно» принял профессор Браун. Я еще слишком сильно хочу жить. Все, что мне надо, это припугнуть одного человека… Понимаете, я хочу инсценировать самоубийство… а потом как бы восстать из мертвых. Я знаю, это в ваших силах.

— Не уверен, что могу помочь вам, — недовольно проворчал старик, отворачиваясь.

Его затрясло, лицо побледнело. Джина догадалась, чем вызвана такая реакция. Все работало на нее: старикашка был законченным наркоманом, настало время принять очередную дозу, поэтому дальнейшее присутствие посетительницы было нежелательно.

— Я дам вам много денег. Тридцать тысяч вас устроит? — Джина специально говорила медленно, наблюдая за китайцем, которому становилось все хуже. — Конечно, устроит, это большие деньги! Я принесу их сегодня вечером. К этому времени вы приготовите то, о чем я прошу. А вздумаете обмануть и подсунете смертельную дозу, вам не придется долго наслаждаться моими деньгами: я написала письмо обо всех ваших делишках. Если со мной что-то случится, оно попадет в руки полиции, и уж тогда…

— Я все понял. Уходите! — взмолился старик, сползая на пол со стула.

Джина была уверена, что теперь все получится. Удовлетворенная, она быстро вышла из ужасной комнаты на свежий воздух. Глубоко вздохнув и на миг зажмурившись от дневного света, женщина села в машину и поехала в банк за деньгами.

Настало время ланча. Доминик, закопавшись в бумагах, не заметил, как в кабинет вошла Бренда.

— Мистер Корсэрес, вы собирались встретиться с мистером О'Брайаном…

— Спасибо, Бренда. Бегу!

Доминик оторвался от работы, застегнул пиджак и отправился в кафе, где была назначена встреча с Майклом. Друг уже ожидал его, сидя за столиком со стаканом сока в руке.

— Пиццу сейчас принесут, — сказал он. — Присаживайся.

— Ну, я вижу, ты успокоился. Так в чем же было дело? — беззаботно спросил Доминик, отпивая сок.

— Я уже говорил: Джина не в себе. Рвет и мечет, говорит, что не отступится от тебя.

— Я подозревал нечто подобное… Но, мне кажется, ты преувеличиваешь: побунтует и успокоится. Ты же знаешь женщин.

— Ник, ты бы видел ее глаза — это глаза одержимой! Она способна на все, учти это.