Небесный лабиринт. Прощение - Мейв Бинчи Страница 24

— Понятно. — К разочарованию Бенни, Шон Уолш теперь действительно все понял.

— Вы не оставались на ночь, так ведь? — свысока спросил Шон.

— Нет, я приехал сегодня утром. А что?

— Я слышал, что один из друзей Евы ночевал в коттедже над каменоломней.

— О, это Эйдан, — небрежно ответил Джек. Если он устал от Шона и этого бессмысленного разговора, то не подал виду. Ему удалось отвести Бенни в сторону.

— Вот проныра, а? — прошептал он.

— Проныра и есть.

— И имеет на тебя виды.

— Не столько на меня, сколько на бизнес. Которым, он, кажется, и завладел. Я ему для этого не понадобилась.

— Если так, то он потерял самое главное, — сказал Джек.

Бенни послушно улыбнулась. Она знала, что скоро Джек снова уедет из Нокглена. Он говорил Биллу Данну, что два часа — крайний срок, и просил сообщить об этом остальным.

Бенни облегчила ему отъезд. Сказала, что Джек стал ей настоящей опорой; просто чудо, что все друзья приехали в такую даль. И попросила вернуться в Дублин засветло, пока шоссе еще не забито.

Все собирались втиснуться в машину Билла. Мест там было четыре, но они хотели забрать и Еву с Эйданом.

Бенни сказала, что это прекрасно. Еве и Эйдану не придется маяться в ожидании автобуса.

Она улыбалась и благодарила их без намека на дрожь в голосе.

И поняла, что поступает совершенно правильно, когда увидела одобрительный взгляд Джека.

— Я позвоню тебе вечером, — пообещал он. — Около восьми. Перед выходом из дома.

— Отлично, — сказала она. Глаза Бенни были сухими, но чересчур яркими.

Он куда-то собирается. Собирается в день похорон ее отца.

Интересно, куда в Дублине можно пойти в понедельник вечером?

Бенни махала вслед машине, пока та не скрылась за углом. Это не имеет значения, твердила она себе. Ее все равно там не будет. В прошлый понедельник, когда отец был жив и здоров, Бенни Хоган благополучно вернулась домой в восемь вечера.

Так было и будет всегда. Она извинилась перед людьми, собравшимися внизу, и сказала, что приляжет на двадцать минут.

Добравшись до темной комнаты, Бенни упала на кровать и заплакала в подушку.

Это были эгоистичные слезы по красивому юноше, который возвращался в Дублин, чтобы повеселиться с друзьями. Она плакала по нему так же, как по отцу, который лежал на кладбище под холмиком, заваленным цветами.

— Все хорошо. Все хорошо. Все образуется. Он любит тебя. Это подтвердит каждый. Достаточно увидеть, как он смотрит на тебя. И того, что он вернулся. Успокойся. Он любит тебя. Конечно, любит.

Дел предстояла уйма.

На помощь матери рассчитывать не приходилось. Большую часть времени та спала и дремала даже тогда, когда сидела в кресле. Бенни знала, что так на нее действует прописанное доктором Джонсоном успокоительное. Он говорил, что вся жизнь этой женщины была посвящена мужу. Теперь, когда мужа не стало, ей понадобится время, чтобы найти новый центр притяжения. Но это должно происходить постепенно, без резких перемен и требований принимать решения.

А решать нужно было многое. Начиная с благодарственных писем, прогулок с Шепом, выплаты жалованья Патси и кончая дальнейшей судьбой магазина, партнерством Шона Уолша и тем, как они теперь будут жить без отца.

Поверенный мистер Грин приезжал на похороны, но сказал, что в ближайшие дни у них будет полная возможность все обсудить. Бенни не спросила его, будет ли участвовать в этом обсуждении Шон Уолш.

Теперь она жалела, что не сделала этого. Именно так должен был поступить убитый горем человек, не уверенный в будущем. Сейчас ее начинали мучить дурные предчувствия. Для которых не было никаких причин. Кроме личных.

Просто поразительно, насколько пригодными для любых ситуаций оказывались некоторые фразы Нэн. Нэн говорила, что всегда следует начинать с самого трудного. Вроде доклада, который тебе не хочется писать. Или разговора с преподавателем, который снимет с тебя шкуру, если ты не представишь ему конспект. Нэн всегда была права. Права во всем.

На следующее утро после похорон Бенни надела дождевик и пошла к Шону Уолшу в магазин.

Сначала Бенни пришлось отбить атаку старого Майка, который зашаркал к ней с намерением продолжить разговор, начатый накануне. Быстро и громко — так, чтобы услышал Шон — Бенни сказала, что они с матерью будут рады поговорить с Майком позже, но сейчас пусть он ее извинит; ей нужно сказать несколько слов Шону.

— Что ж, это правильно. Это по-деловому. — Шон тер руки так яростно, словно желал стереть в порошок вещь, находившуюся между его ладонями.

— Спасибо за все, что ты сделал в этот уик-энд. — Ее голос звучал неискренне. Бенни попыталась добавить в него немного тепла. Шон действительно долго стоял там, принимал соболезнования и благодарил. Она предпочла бы не видеть его вообще, но это к делу не относилось.

— Это было самое меньшее, что я мог сделать, — сказал он.

— Ты должен знать, что мы с мамой оценили это.

— Как себя чувствует миссис Хоган? — В его тоне было что-то фальшивое. Шон напоминал актера, перевравшего свой текст.

— Сейчас она находится под действием успокоительного. Но в ближайшие дни придет в себя и сможет принимать участие в обсуждении дел.

Неужели дурной пример Шона так заразителен? В обычной обстановке Бенни ни за что не использовала бы оборот «принимать участие».

— Вот и хорошо. — Он солидно кивнул.

Бенни сделала глубокий вдох. Это тоже был совет Нэн, который она где-то прочитала. «Выдохните весь воздух, который накопился у вас в легких, и наполните их вновь. Это придаст вам уверенность в себе».

Она сказала, что встреча с поверенным состоится в конце недели. А до тех пор пусть Шон окажет им услугу и продолжит выполнять обязанности, которые он так хорошо выполнял в течение многих лет. Уважение к отцу требует, чтобы в магазине не было никаких изменений, никаких вообще; при этом она кивнула в сторону задней комнаты, куда ушел испуганный старый Майк.

Шон смотрел на нее с изумлением.

— По-моему, ты не понимаешь… — начал он. Но закончить ему не дали.

— Ты совершенно прав. Не понимаю. — Бенни кивнула и широко улыбнулась. — Я ничего не знаю о том, как шел бизнес и какие требуются изменения. Именно это я и сказала мистеру Грину.

— И что тебе ответил мистер Грин?

— Ничего. Заявил, что в день похорон говорить о делах неприлично, — с осуждением сказала она. — Но скоро мы выскажем ему все, что об этом думаем.

Она поздравила себя. Выбор слов оказался удачным. Шон будет изо всех сил пытаться выяснить свою судьбу, но так и не узнает, примет он участие в беседе с поверенным или нет.