Обретенный рай - Джилл Бейкер Страница 24

– Ангел!.. – шептал он в самое ее ухо. – Мой долгожданный ангел!

Никто не называл Тесс так прежде. Она слабела в его объятиях, словно погружаясь в сладкий гипноз.

Тесс прижалась к сильному телу Гейба и закрыла глаза, чувствуя, как затвердело его мужское естество.

Их губы вновь соединились, и из ее груди вырвался стон желания. Язык Гейба исследовал нежный кончик языка Тесс, проникая в ее рот все глубже. Тесс поняла, что не вынесет напора захлестывающих ее эмоций.

Гейб не оставлял сомнений в том, что с такой же безудержной страстью готов овладеть всеми уголками ее тела.

Наконец он разомкнул руки. Страсть преобразила его лицо.

– Не знаю, смогу ли сдержаться, Тесс. У меня были женщины, но ни одной не удалось унести меня в заповедный сказочный край так, как это делаешь ты.

– Значит ли это, что ты простил меня? – спросила Тесс осторожно, мысленно моля Господа, чтобы было именно так.

Гейб опустил голову.

– Я сам не знаю, что это значит. – Он вдруг издал мучительный стон, словно страдал от физической боли. – Никогда я не встречал женщину, которая была бы так чертовски соблазнительна, так сводила с ума, так смущала…

– Значит, я не прощена. – Понимая, что не вправе винить его в этом, Тесс отстранилась.

– Скажи мне что-нибудь, – вдруг попросил Гейб. – Например, почему ты хотела целоваться?

Она рассмеялась:

– Разве ты был тогда против? Или сейчас? Нет? Тогда скажу: потому, что ты кажешься ужасно одиноким. И слишком гордым. Еще потому, что всем видом показываешь: не прикасайтесь ко мне! И еще – похоже, ты вот-вот расплачешься, если увидишь чьи-то слезы. К тому же…

Гейб остановил ее взмахом руки.

– Нам надо поговорить. Но не здесь.

– Я не пойду в дом. Пусть тебе это покажется смешным, но я действительно буду скучать по Каса. Больше, чем ожидала.

– А старый Каса будет скучать по тебе. То есть я хотел сказать – вы стоите друг друга.

Она удивленно вскинула брови.

– Хм-м… Ну что ж, думаю, я его и вправду стою. Только все же не хочу входить.

– Не буду настаивать. Следуй за мной.

Она прошла за ним в ворота, поднялась по ступенькам крыльца и спустилась со стороны, выходящей к побережью.

– Тот рисунок прекрасно передал мое одиночество… – У Гейба был мягкий бархатный голос.

Тесс вздохнула. Почему-то ее не покидало ощущение причастности к его тайне. И тогда, и теперь.

– Только как рисунок попал на стенку в кухне?

– Я нашел бутылку на следующий день. Ее прибило к берегу. Я отнес ее домой и показал Бланке. Рисунок пришелся ей по душе. Она поместила его в рамку и повесила на стену. Кстати, ты сама узнала бы обо всем на следующий день. Если бы пришла. – Гейб не скрывал обиды.

Тесс пристально посмотрела в его глаза.

– А знаешь ли ты, как я рвалась на встречу? Я проревела тогда всю дорогу до Флориды.

– Так тебя заставили уехать?

– Ну конечно! Один из подельников отца пронюхал о его планах. Что-то из области сделок с недвижимостью. Мы выбрались из Ки-Уэста той же ночью. Никогда в жизни не прощу ему этого!

Гейб молча положил руку на ее плечо. Казалось, он наконец получил недостающие кусочки мозаики и теперь пытался сложить их в единое целое под названием «жизнь».

Гейб провел Тесс через арку в высоком зеленом барьере кустарника и остановился на ступеньках обсерватории.

– Подожди здесь. И внимательно смотри на сад.

Он протянул руку в заветное место в зарослях зелени и щелкнул кнопкой электрического выключателя.

Тесс глазам своим не поверила. Что за чудесная сказочная картина открылась перед ней! Маленькие, словно игрушечные, лампочки осветили сад, а разноцветные лучи подсвеченной воды миниатюрных водоемов бросали отраженный свет на ветви деревьев, делая их похожими на рождественскую сказку.

– О Гейб!.. Боже! Никогда в жизни я не видела такой красоты! Чудесная, волшебная страна!

Он нежно улыбнулся, наблюдая ее неподдельный восторг.

– Мне очень хотелось, чтобы ты увидела творение Бланки во всей его красе.

– Все это и при дневном свете производит впечатление! – Тесс сама не заметила, как ее нога ступила на дорожку сада.

Гейб отступил, предоставляя ей возможность первой открывать красоту сказочной страны: белых цветков табака с запахом дурмана, сладкой свежести жасмина, красавиц ночи – королевских белых лилий, плавающих в декоративном бассейне. Цветки орхидей свисали с деревьев, наполняя ночь терпким ароматом. Белые японские анемоны тянулись навстречу призрачным темным облакам над головой. Шумный водопад, берущий начало из тайной ниши, низвергался вниз и пропадал в бездонном черном озерце.

Неожиданно за живой изгородью ровно подстриженного кустарника Тесс увидела расстеленную на земле скатерть и корзинку для пикника. Она обернулась, надеясь получить объяснение.

Гейб смутился.

– Маленьким сказочным феям пришлось немного потрудиться. Наверное, они догадались, что мне захочется перекусить на природе.

Тесс рассмеялась:

– Феи умеют читать чужие мысли.

Он пригласил ее присесть на скатерть, извлек из корзинки бутылку вина, два бокала, фрукты и сыр, свежеиспеченный хлеб. И апельсин. Большой круглый оранжевый апельсин.

– Ну что ж. – Гейб неспешно подбросил фрукт на ладони. – Я могу предложить тебе апельсин. А что ты дашь взамен?

Ее лицо осветилось воспоминанием детства, того давнего торга.

– А что бы ты хотел получить, Гейб?

– Я? – Он очистил апельсин и разделил его на две равные части. Отделив одну оранжевую дольку, протянул ей. – Так ты спрашиваешь, что мне надо? По-моему, я вполне определенно выразил свое желание там, на улице, мой ангел.

– Да. – Тесс занялась поисками штопора. Поднявшийся ветер разметал ее волосы.

Она была так сконфужена его загадочным объяснением. Наконец штопор был найден, и Тесс попыталась открыть бутылку.

– Разреши мне.

Гейб взял из ее рук бутылку с вином. Теперь он видел, как Тесс взволнованна. «Что ж, – решил он, – ей надо дать время прийти в себя, но совсем немного». Его безумное желание обладать этой женщиной еще не раз заявит о себе на протяжении ночи, в этом Гейб не сомневался.

– Так вот, я стал сам не свой после той нашей встречи. Смешно. Иногда мы все выходим из-под контроля, словно срываемся с цепи. Так и у меня. Я писал тебе письма, хотя знал, что их некуда отправлять. Представь: я не сомневался, что рано или поздно ты вернешься. В конце концов, мы же назвались «мужем» и «женой». Хотя нам было всего по двенадцать.