Род-Айленд блюз - Фэй Уэлдон Страница 24

— Нам ведь не обязательно выходить из машины, когда мы туда приедем, правда? — уговаривала ее Джой.

Родной сын — ладно, но бродяга пасынок от неудачного короткого брака, даже и не родственник вовсе — нет, ради него не стоило рисковать простудой. Можно посидеть в “мерседесе” и посмотреть на церемонию из окошка. Она никогда не любила кладбищенские похороны, когда гроб опускают в могилу. В здешних краях не раз свирепствовала чума, конечно, это было давно, но остались массовые захоронения, всем известно, и бог знает, какая зараза там гнездится до сих пор. Наверняка микробы еще живы. Кремация куда гигиеничнее.

— Ты в таком преклонном возрасте, тебя извинят! — кричала Джой в страдающее ухо Фелисити. — Могла бы и не взваливать все это на себя, не понимаю, почему ты не отвертелась.

— Он был в детстве такой прелестный мальчик, — ответила Фелисити, — а когда вырос, отравил всем жизнь. Я иду на похороны в память о ребенке, каким он когда-то был, а не о пьянице и картежнике, каким стал. Если я не приду, кто еще там будет?

— Какие похороны мы заслужили, такие нам и устроят! — прокричала Джой всему миру. Теперь, когда по соседству с ней поселился Джек, ей стало легче самоутверждаться. Она чувствовала себя под защитой. Джек был человек компанейский, когда он появлялся у нее в доме — а появлялся он там каждый день, — вместе с ним врывались вихри мужской энергии. Он делал то, что принято называть мужскими делами. Отвел “вольво” в мастерскую, и там выправили все вмятины на корпусе; нанял рабочих переложить низкую каменную ограду. Даже шторы в его присутствии висели не так уныло, а диванные подушки словно бы сами собой взбивались. Во всем появился смысл. Когда Джек говорил, что она, Джой, напоминает ему покойную сестру Франсину — а он это часто говорил, — она не обижалась и не дулась на него, наоборот, выслушивала его слова благожелательно, почти как комплимент. С тех пор как Джек переехал сюда, она чувствовала, что наконец-то получила то, что принадлежало ей по праву. Никаких особых причин так думать не было, просто Джой, как старшая сестра, всегда считала своей законной собственностью все, чем когда-либо владела ее сестра Франсина.

В жизни все в конце концов складывается наилучшим образом, только не надо спешить умирать и ни в коем случае не падать духом. Франсина родилась через три года после Джой, а умерла три года назад, так что Джой уже прожила на шесть лет дольше своей сестры, хоть сейчас туга на ухо и подслеповата, и все равно она чувствовала себя победительницей: погодите, то ли еще будет. Интересно, можно ли выйти замуж за мужа покойной сестры? Фелисити в таких тонкостях наверняка разбирается. И Джой позвонила ей в “Золотую чашу” выяснить, но обсудить с подругой животрепещущую тему не удалось, подруга заарканила ее сопровождать себя на похороны подзаборника и алкаша, которого она, Джой, никогда в жизни не видела и о котором никто бы доброго слова не сказал.

В честь похорон и предполагаемой скорби своей приятельницы Джой оделась в приличествующий случаю черный цвет, волосы были не так ярко блондинисты, как обычно, и глаза подкрашены лишь самую малость. Она приколола брошку в виде ярко-желтого пушистого медвежонка, чтобы отвлекать присутствующих от мрачных мыслей; глаза у медвежонка были из настоящих бриллиантов и подвешены к изумрудным гвоздикам, когда Джой двигалась, они поворачивались то вправо, то влево. Эти глаза купил для нее Джек у приятеля, который занимался импортом ювелирных изделий. В магазине за них пришлось бы выложить тысяч пять долларов, не меньше, а Джек приобрел за пятьсот. Ему это проще простого.

Мисс Фелисити все еще сердилась на Софию, однако же и волновалась за нее. Начать вдруг ни с того ни с сего разыскивать дальних родственников — как это похоже на одержимость, которая охватывала Эйнджел, хотя, конечно, будь София действительно психически больна, болезнь давным-давно бы проявилась. Фелисити убеждала себя, что это ее беспокойство — всего лишь симптом беспричинной тревоги, которую однажды диагностировал у нее какой-то врач, от нее не отвяжешься, липнет, как муха, без всякой причины и смысла, нужно просто ждать, когда она уйдет сама, и она в конце концов обязательно уходит. Пока же Фелисити лишь остается надеяться, что поиски Софии ни к чему не приведут и что отсутствие вестей от нее — добрый знак.

Кладбище, где должны были хоронить Томми, находилось на окраине Мистика за маленькой деревянной церковкой, очень живописно расположенной среди заснеженного пейзажа. Снег, впрочем, был неглубокий, но мир от него стал ярким и чистым, он скрыл опавшие листья, которые в это время года толстым слоем лежат на земле, черные, гниющие, смотреть неприятно. Шофер оказался Чарли, тот самый Чарли, который приехал из Нью-Йорка за Софией, когда она летела на “конкорде”, и вид которого так испугал Джой. Он оставил в холле “Пассмура” на столе свою визитную карточку, но карточка слетела на пол, так уж случилось. Когда Джек поселился в доме, он ее поднял и усмотрел в находке знамение Всевышнего. Джой как раз говорила, что неплохо бы нанять шофера, чтобы был мастер на все руки и делал разные домашние дела, — что ж, пусть это будет Чарли. Джой он вполне по карману. Когда Джой возразила, что нет, не по карману, Джек ответил, что он на редкость выгодно купил дом благодаря ей и с удовольствием возьмет на себя какую-то часть расходов по содержанию шофера, он будет пользоваться его услугами, но лишь от случая к случаю. Чарли был приглашен и расспрошен, оказалось, он из бывшей Югославии, приехал три года назад по программе расселения беженцев. Джек и Джой оказали ему доверие и наняли.

Его поселили в помещении для гостей над гаражом Джой. Конечно, семья может к нему приехать, отказать было бы бесчеловечно, ведь каждый должен сделать все возможное, чтобы мир стал лучше. Само собой, Джой пришлось подписывать какие-то анкеты не читая; само собой, помещение для гостей наполнилось женами, детьми, сестрами, невестками, снохами, там появились молодые женщины с томными лицами и глазами, полными непролитых слез, а также старухи с платками на голове. Две из томноликих, само собой, оказались беременны, и никому не хотелось вникать, кто отец или отцы. Само собой, благодаря умению Чарли пользоваться Интернетом и знанию иммиграционных законов рассеянные по всему свету родственники начали слетаться в Бостон, дабы воссоединиться под единым кровом в лесах штата Коннектикут. Одна из жен, черноглазая, крепкая, энергичная и вечно беременная молодка, заняла место вороватой экономки Джой. Со временем семья расчистит примыкающий к владениям Джой лесной участок, хозяин которого так до сих пор в точности и не установлен, и начнет выращивать все необходимое для собственного пропитания. В конце концов они даже заведут корову, а корове нужно очень много сена для прокорма, ведь в здешних лесных краях с пастбищами плохо, ну, и она, Джой, по доброте своей станет оплачивать ее содержание. Да что там корова, на одни только бриллиантовые глаза новой брошки Джой, этого пушистого медвежонка, которого ей подарил Джек и который доказывает, как она ему дорога, можно спокойно содержать целое стадо. Кто заботится о ближних, не забудет и дальних. Конечно, ни о чем подобном они с Джеком сначала и думать не думали, но не могут же люди сердобольные вечно отгораживаться от остального мира, такого огромного и бурлящего страстями, да и не надо так уж особенно стараться. Сегодня ты проявишь участие к животным, завтра — поможешь людям. Лиха беда начало.