Ангелы - Мэриан Кайз Страница 24

– Сейчас мы уберем эти мешки у тебя под глазами из-за смены часовых поясов.

– Не надо, – запротестовала я самодовольно. – У меня крем для век «Радиант» с кучей всяческих эффектов.

– Радиант-фигадиант. Ты только попробуй это. – Она нанесла несколько капелек крема мне под глаза, и – о, чудо! – я реально почувствовала, как разглаживается моя кожа.

– Что это? Чье производство?

Я была готова помчаться в магазин косметики и отдать целое состояние, потому что этот чудо-крем не мог стоить меньше.

– Это «Анусол».

– Что?

– Мазь от геморроя. Пять долларов за тюбик. Эффект чудесный. Им пользуются все модели.

Теперь вы понимаете, что я имела в виду, говоря, что она готова к любой неожиданности?

Затем на пару секунд мои волосы подверглись воздействию щипцов для выпрямления. На безымянный палец нанесли крем с алоэ вера. Я сожгла на солнце нежную кожу на том месте, где было когда-то кольцо. (Да уж, звучит как слова из сентиментальной песенки в стиле кантри.)

Эмили пошла к двери, издавая разнообразные звуки. Цоканье каблучков, бряцанье застежки на сумочке, щелканье зажигалки, клацанье ногтей. Мне понравилось.

Мы собирались куда-то на Сансет, как сообщила Эмили. Трой прийти не смог, как и Конни, которая по уши была в приготовлениях к собственной свадьбе. Но Лара обещала быть как штык. И Джастин тоже.

– Кто-нибудь из них состоит в браке? – невзначай спросила я.

Эмили засмеялась.

– Господи! Нет, они одинокие.

– Одинокие одинокие?

– А что, бывают какие-то другие?

– Разведенные одинокие.

С сочувственным взглядом она сказала:

– Нет. Они одинокие одинокие.

Мы ехали по автостраде. Темные силуэты пальм выделялись на фоне неба. Солнце садилось, и небосвод переливался всеми цветами радуги. Внизу бледно-голубой. Чем выше, тем темнее. Наверху – ярко-синий, на фоне которого сверкали первые звездочки, словно булавочные отверстия на ткани.

Мы промчались мимо неоновых вывесок на автозаправке, мотелей, предлагающих водяные кровати, салонов хиромантии и домов с огромными номерами. Ведь не может же вдоль этой дороги стоять двадцать две тысячи домов, да?

– Может, их столько и есть, – заметила Эмили. – Сансет около двадцати миль длиной.

Сансет. Она имела в виду, что мы едем по знаменитому бульвару Сансет, подумалось мне. Я почувствовала себя героиней кинофильма.

На одном из перекрестков стоял мужик с плакатом из изорванной картонки. На нем большими корявыми буквами было написано «Требуется жена», и даже телефончик указан. Мужик был довольно-таки презентабельный, что самое удивительное.

– Эй, Мэгги, – Эмили показала на него. – Может, это то, что нужно?

– Я уже замужем, – на автомате сказала я.

Смешно, как легко забываешь некоторые вещи.

Мы остановились перед огромным белым зданием отеля. И сразу же около нас возникли какие-то парни. На какой-то момент у меня сорвало крышу, и я решила, что они клюнули на мои припухшие губки и завитые реснички. Но оказалось, что это всего лишь работники парковки.

– Ты просто отдаешь им ключи, они ставят машину, а потом пригоняют ее обратно, как только понадобится.

Я слышала о таком, но ни разу не видела эту услугу вживую. Для меня припарковаться равноценно стрессу, так что я пришла в дикий восторг от этой превосходной мысли.

– Но ты за это платишь. Они ничего не делают по доброте душевной, – поспешно добавила Эмили. – И еще надо дать водиле на чай. Ну, с богом!

В зале не было свободного места. Все были такие загорелые, красивые, блестящие. Однако меня уйти не попросили. Это классно.

Только мы уселись, как Эмили воскликнула:

– А вот и Лара!

Между столиками ритмичной походкой двигалась высокая блондинка. Первое, что мне пришло на ум при взгляде на нее, – поля пшеницы, по которым свободно гуляет ветер. Она вся была словно позолочена, будто ее окунули в золотистый сироп. В этом ресторане было много красивых людей, но она, вероятно, была самой привлекательной.

– Здоро-о-ово, – протянула она, когда Эмили меня представила.

– Здорово, – ответила я.

Обычно я говорю «привет» или «приятно познакомиться», но мне хотелось соответствовать местным традициям.

Подошел официант. Или стоит сказать «спектакль начался»? Мне говорили, что все официанты в Лос-Анджелесе – бывшие актеры. Этот Адонис был так хорош, что ему самое место на съемочной площадке.

– Здрасте, дамы, – ослепительно улыбнулся он. – Меня зовут Дэйян. Я буду обслуживать вас сегодня и собираюсь делать это, пока вам плохо не станет.

– Это кого вы изображаете? – Лара пристально разглядывала официанта с озадаченным видом. – Кевин Клайн во «Входе и выходе»? Или тот парень из сериала «Уилл и Грейс»?

Дэйян был встревожен и неохотно признался:

– Это моя вариация Джека из «Уилл и Грейс».

– Я так и подумала! – просияла Лара. – Знаешь что, Дэйян? Мне сегодня не особо хочется Джека. Обслуживай-ка нас в стиле…

Ее синие глаза остановились на нас с Эмили.

– Кого бы нам захотеть? Выберите актера? Арни? Ральф Файнес?

– Мне нравится Николас Кейдж, – призналась я.

– Как у тебя с Кейджем, приятель? – спросила Лара у Дайяна.

– В каком фильме? – спросил он сердито.

– «Дикие сердцем»? – попробовала предложить я. – «Город Ангелов?»

Он замер. Выражение лица какое-то отсутствующее. Я решила, что ему не по душе мое предложение. Вдруг его тело вытянулось, словно у него не было костей.

– Отличный выбор, – протянул он. Господи, он превратился в обаятельного Ника Кейджа с такими же припухшими веками.

И тут я услышала собственный смех и поняла, что уже сто лет ничто не казалось мне смешным.

– Могу я принести прекрасным дамам напитки? – медленно и с расстановкой спросил Дэйян.

– Мне коктейль «Водкатини» с водкой «Грей Гуз». Льда не надо. Четыре оливки, – сказала Лара.

– А мне яблочный мартини с водкой и колотым льдом, – объявила Эмили.

– И мне, – пробормотала я. – Яблочный.

– Будет сделано, крошки!

Надо признаться, меня поразила Лара. Когда я сначала хлопала глазами на ее пушистые волосы с прядями медового цвета, на ее крепкое тело с золотистым загаром, то сразу решила, что если вы посмотрите в словаре сочетание «пустоголовая красотка», то Лара будет фигурировать в качестве иллюстрации. Но она была столь же умна, сколь и красива. Я не совсем уверена, что это справедливо.