Ночь поющих птиц - Сьюзен Барри Страница 24

— О нет, Фелипе! Ты покинул меня прошлым вечером, и мне было очень, очень скучно — настолько, что я пошла спать в жуткую рань. Ты не можешь уехать в Мадрид и оставить нас развлекаться самим. В конце концов, мы твои гости, — напомнила она, допивая кофе и аккуратно опуская чашку на блюдечко.

Фелипе по очереди осмотрел всех гостей, сидевших за столом. Дольше всего его взгляд задержался на молодой паре, которая приняла приглашение на неделю, но сейчас, по всей видимости, была расположена остаться здесь как можно дольше.

— Если кто-то из присутствующих хочет совершить поездку в Мадрид, завтра я буду рад их компании, — сказал он им так, словно надеялся, что по крайней мере один-два человека ухватятся за его предложение. Но молодая пара, которая наслаждалась продлившимся отдыхом и не видела особых причин торопиться в Англию теперь, когда об их гостиничных счетах позаботились, промолчала. Только Уиллоу с готовностью заговорила:

— Возьми меня с собой, Фелипе.

Фелипе посмотрел на нее, и Анжеле, допивавшей кофе, показалось, что его взгляд был задумчивым. Потом он произнес:

— Нет. Нет, думаю, не стоит. Тебе лучше остаться здесь.

— Но без тебя будет так скучно! — Уиллоу игнорировала факт, что эти слова, собственно, должна была сказать Анжела. — Единственное, чего я не могу долго терпеть, — это скуку! И потом, если ты возьмешь меня с собой, я совсем не буду тебя беспокоить, обещаю! Можешь оставить меня в гостинице. Я пройдусь по магазинам и схожу к парикмахеру, который на самом деле что-то понимает в прическах. А потом, когда соберешься возвращаться, ты можешь заехать за мной, и мы вернемся вместе. Как тебе это?

Темные глаза все так же изучающе смотрели на нее.

— Я остановлюсь в своем клубе, — предупредил он. — У меня будет много дел, и даже речи нет о том, чтобы я мог показать тебе Мадрид. Насколько я понимаю, тебе и не надо показывать Мадрид — ты его и так видела. Но в отеле тебе может быть так же скучно, как и здесь.

— Невозможно, — объявила Уиллоу, гипнотизируя его — или, по крайней мере, пытаясь — огромными дымчато-серыми глазами. — В Мадриде никому не может быть скучно. Это самая веселая столица, которую я знаю. Пожалуйста, Фелипе, — попросила она, и он сдался со слегка раздраженным видом, нетерпеливо сложив свою салфетку.

— Ну хорошо. — Фелипе поднялся, чтобы покинуть комнату. — Но я еще раз предупреждаю тебя, что еду по делам и в Мадриде ты меня вряд ли будешь видеть.

Уиллоу, довольная, поддразнила его.

— Кто сказал, что я хочу видеть тебя в Мадриде? — заявила она. Ее глаза ярко блестели, красивые губы изогнулись в веселой улыбке.

Анжела вышла из столовой по пятам за Фелипе и нагнала его посреди прохладного, наполненного цветами холла. Когда она тихо окликнула его, он остановился и оглянулся через плечо с явным, хотя и очень слабым нетерпением.

— Фелипе! Можно поговорить с тобой, прежде чем ты уйдешь к себе в кабинет?

— Конечно, cara. Но мне еще надо написать много писем, и у меня мало времени.

Анжела собралась с духом:

— Ты не возьмешь меня с собой в… в Мадрид, Фелипе? Я тоже могла бы пройтись по магазинам, и…

Он с преувеличенным ужасом уставился на нее:

— А твоя бабушка?! Что она скажет?

— Она поймет. Я… я могла бы объясни и ей! И почему имеет такое значение, ехать со мной или с миссис Раддок?

— Миссис Раддок мне не невеста.

— Нет, но разве это только не… не ухудшает…

Она испугалась, потому что лицо Фелипе вдруг словно окаменело. И звук его голоса был под стать лицу.

— Я совсем не уверен, что одобряю подобные намеки, Анжела, — сказал он таким тоном, словно они были незнакомы. — В них есть определенная доля вульгарности, которую я презираю. Уверен, донья Миранда презирала бы ее еще больше. Теперь же, если у тебя нет ничего более срочного ко мне, позволь мне заняться письмами. Мне важно не пропустить дневного почтальона.

— О, хорошо, Фелипе.

Она посторонилась, и он прошел к себе в кабинет, со стуком захлопнув за собой дверь. Анжела закусила губу. Значит, ничего не изменилось… Хотя после их вечерней поездки она готова была поверить, что все стало иначе.

Донья Миранда обедала у себя в комнате, так что она не слышала разговора, который закончился тем, что Фелипе согласился взять Уиллоу с собой в Мадрид. Но когда на следующий день они вдвоем уехали на машине Фелипе, она заметила, что будущий внук поступил очень мудро. Он наверняка оставит вдову в Мадриде, а сам вернется — по крайней мере, он сделает так, если имеет хоть малейшее уважение к строгости испанских условностей и близости своей женитьбы. Донья Миранда призналась, что ее совсем не радовало присутствие миссис Раддок в доме, но готова была согласиться, что от гостя, которого сам пригласил, тяжело избавиться, если тот не хочет уезжать. Она склонна была думать, что Фелипе поступил очень дипломатично.

Но девушка, прислуживавшая миссис Раддок, под давлением Анжелы сказала, что много вещей Уиллоу осталось в ее комнате. Если Фелипе собирался избавиться от Уиллоу, та даже не подозревала об этом. Конечно же будет совсем несложно выслать ей вещи позже.

Анжела была не так уверена, как ее бабушка. По правде говоря, она была совсем не уверена.

Несколько дней спустя, когда приехал Фелипе, она купалась в море. Анжела узнала о его возвращении по машине — уже такой знакомой, — подъезжающей к вилле по дороге вдоль берега. И задержалась в воде гораздо дольше, чем обычно, из-за какой-то новой стеснительности, которая не позволила ей торопливо схватить полотенце, вытереться и быстро одеться. И потом, Анжела не хотела появляться перед ним растрепанной, не успев ничего сделать с лицом и волосами. Но была и еще одна, более примитивная причина; девушка боялась. Боялась узнать, приехала миссис Раддок вместе с ним или нет.

Солнце уже опустилось к самой воде и на пляж прокрались сумерки, когда Анжела наконец собрала остатки храбрости и направилась к дому. Он уже был ярко освещен, оттуда доносились голоса, как будто говорившие одновременно, а на лестницах и в коридорах раздавался шум множества ног, когда Анжела проскользнула через редко использовавшуюся боковую дверь. Фелипе был в холле и говорил быстрее и яростнее, чем все остальные; увидев ее, он бросился к ней, схватил за плечи и повел поближе, к свету.

Ей показалось, что его лицо осунулось и побледнело.

— Где ты была? — потребовал ответа Фелипе. — Весь дом тебя ищет, у бабушки наверху истерика, потому что никто не знает, где ты! Тебя нет уже несколько часов. Что ты делала все это время? И почему ты ушла и никому не сказала, куда собираешься?

— Я купалась, — ответила Анжела, облизывая пересохшие губы и чувствуя на них привкус морской соли. — Не понимаю, зачем мне было говорить кому-то, что я иду купаться.

— Зачем? — Его пальцы еще сильнее сжали ее плечи, и ей показалось, что он сейчас начнет ее трясти. Но видимо, Фелипе удалось совладать с собой, и он сдержался. — Сколько раз я говорил тебе, что это опасное побережье, здесь много сильных подводных течений и ты не должна рисковать? Неудивительно, что твоя бабушка расстроена! Я приехал уже почти час назад, и ты, по крайней мере, могла бы быть здесь, чтобы встретить меня! Вместо чего я вынужден поднять на ноги весь дом.