Пират в моих объятиях - Данелла Хармон Страница 24

У моря

Над бездыханным мною она склонилась в горе;

Лампада роняла капли мне на бледное чело,

Она сцеловывала все, что натекло,

Шепча слова любви, и жалости, и муки

И, вне себя от чувств, заламывая руки.

Томсон

Мария замерла, оцепенела. Минута проходила за минутой, а она все смотрела на бледное лицо, припорошенное песком. Наконец, прикрыв глаза, глубоко вздохнула. Нет, этот человек не мог быть Сэмом Беллами. Этот слишком уж загорелый, почти коричневый. А спутанные волосы – они гораздо длиннее, гуще и чернее, чем у Сэма. К тому же у Сэма не было бороды. Нет, перед ней другой человек.

Но этот прямой нос и длинные ресницы, эти чувственные губы… Мария поняла, что бесполезно отрицать очевидное. Это действительно был он, Сэм Беллами.

Дрожащей рукой Мария коснулась его холодных, побелевших губ, провела пальцем по бороде и усам. О Сэм… Никогда уже эти губы не будут шептать ее имя, никогда не будут целовать ее. И никогда не взглянут на нее его смеющиеся черные глаза…

– Сэ-эм! – Из горла Марии вырвался отчаянный крик, и слезы потоками заструились по ее щекам.

Мария с трудом приподняла плечи Сэма, чтобы уложить его себе на колени. И тут голова его запрокинулась, и она увидела у него на шее золотую цепочку, а на ней что-то серебряное и блестящее, похожее на монету.

Испанское серебро…

– О Господи! – Мария с отчаянным криком прижалась лицом к его груди и вдруг утихла, замерла…

Ей почудилось, что она уловила слабое сердцебиение. Да, сомнений быть не могло: сердце билось слабо, но ровно.

Сэм был жив! Жив!

Она приложила ладонь к его запястью и замерла на несколько мгновений! Пульс прощупывался – последние сомнения исчезли.

– О Господи, спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо… – снова и снова повторяла Мария, целуя холодную, безжизненную руку.

Слезы струились по ее щекам и капали на лицо Сэма. Мария прижала его руку к груди, она боготворила эту руку, каждый волосок на ней, каждую жилку. Сэм жив. Он с ней. После стольких месяцев разлуки он вернулся к ней.

Мария подняла с песка одеяла и укрыла ими плечи и спину Сэма. Затем крепко прижала его к своей груди, стараясь согреть. Она осторожно сдувала с его лица песчинки и вдруг услышала за спиной голоса. Повернув голову, увидела две мужские фигуры.

Судья Доун и Тим. Они направлялись к ней.

– Господи, нет, – прошептала Мария, еще крепче прижимая к себе Сэма.

И что же теперь делать? Что она сможет сделать? Если Доун узнает, что Сэм жив, он с радостью устроит над ним показательный суд, а потом непременно вздернет на виселице. А если подумает, что Сэм мертв, может похоронить его заживо. Мария лихорадочно искала выход…

– Прости меня, любимый, – прошептала она, осторожно укладывая Сэма на песок и прикрывая одеялом его лицо.

Мария похолодела, внезапно осознав, что закрыла Сэма одеялом, словно саваном. Она стала молить Бога, чтобы это не было дурным предзнаменованием. Может, ей лучше отойти и отвлечь на себя внимание мужчин? Или остаться и попытаться защитить любимого?

Она осталась.

Когда судья с Тимом подошли к ней, Мария являла собой картину безутешного горя: слезы заливали ее лицо, волосы рассыпались по песку.

– Перестань распускать сопли, ведьма! – прогремел над ее головой голос судьи Доуна. – Ты действуешь мне на нервы. Посмотри на себя! Ты выплакала все слезы из-за каких-то мерзавцев, получивших по заслугам. Можно подумать, что ты потеряла… – Он уставился на одеяло. – Ну-ка, ну-ка, кто это там?

– Оставь ее в покое, Джо, – вмешался Тим. – И так ясно, кто там.

– Думаю, что стоит взглянуть на негодяя, который все это устроил, – проговорил Доун, срывая одеяло с неподвижного тела.

Мария замерла. «Господи, пожалуйста, Господи…» – беззвучно шептала она. Но судья Доун, усмехнувшись, тотчас же прикрыл одеялом лицо пирата.

– И ты оплакиваешь его? Оплакиваешь дьявола? – Он недоверчиво покачал головой. – Тогда ты и в самом деле ведьма. Мария Холлет, я к тебе обращаюсь! – Судья пнул Сэма в бок носком ботинка и, наклонившись, схватил его за руку. – Ну-ка, Тим, помоги мне тащить его. Он всего-навсего пират, пусть даже и капитан. Поэтому его следует закопать вместе со всеми остальными в общей могиле.

– Нет! – закричала Мария, бросившись на судью, словно разъяренная кошка.

Доун отшатнулся и выпустил руку Сэма.

– Не смейте трогать его! – кричала Мария, заслоняя тело Сэма. – Если вы только посмеете прикоснуться к нему, я выцарапаю вам глаза и брошу их чайкам! Вы слышите меня?

Взглянув на Сэма, Доун отступил. Он в страхе смотрел на Марию.

– Попробуй дотронуться до него, судья, и я… я заколдую тебя так, что ты состаришься раньше времени! Ну что же ты стоишь? Давай!.. Но только запомни: все твои зубы выпадут, лицо сморщится, словно гнилое яблоко, а твои ноги поразит подагра, если ты…

– Хватит! – рявкнул судья, попятившись. – Я ведь просто хотел устроить ему достойные похороны. Ты должна благодарить меня за это. Что ж, если он тебе нужен, забирай его! Мне нет до него дела. Вот только…