Храбрая леди - Джен Хадсон Страница 24

— Опять! Ты снова произнесла это имя. Мне не померещилось. Я так и знала, что нет. Я знала, что слышала на самом деле, как ты это сказала. Доктор Джон не уверен, но он говорит, возможно, ты выйдешь из комы. О, слава Господу! Слава Господу, Триста!

Флора говорила еще целый час, но Триста ничего больше не произнесла.

К тому времени когда Джеймс Ярборо наконец уловил намек и уехал, Уэбб сжевал добрых три сигары. Конечно, это не был такой уж прямой намек, который ясно дал бы понять гостю, чтобы он убирался, поэтому Уэбб в конце концов просто встал и сказал:

— Джеймс, тебе пора. Мы хотели бы лечь спать.

Брови лейтенанта изумленно взметнулись вверх, но затем он миролюбиво ухмыльнулся.

— О, проклятие, я не хотел сказать ничего плохого. — Уэбб поспешно попытался исправить ситуацию.

— А что же тогда? — спросила Сахарная Энн.

— То есть я не имел в виду, что мы собираемся лечь спать вместе.

Ее щеки порозовели.

— Ну конечно, нет! — Повернувшись к гостю, она сказала: — Джеймс, не позволяй этому хаму выгонять тебя. Мы так замечательно говорили о старых временах, и… спасибо большое за твое обещание помочь.

— Поверь, я тоже испытал самое настоящее наслаждение. Не могу ничего обещать, Сахарная Энн, но я поговорю с шефом завтра же днем, если у меня появится шанс, или сразу с утра в понедельник, это уж точно.

— Спасибо тебе. — Сахарная Энн встала на цыпочки и поцеловала Джеймса в щеку.

Подтолкнув лейтенанта раз-другой локтем, Уэбб наконец пододвинул его к двери. Когда он обернулся, чтобы посмотреть на Сахарную Энн, ее глаза горели огнем. То, как вздернулся ее подбородок, как кулаки уперлись в бедра, как натянулся зеленый шелк платья на груди, мгновенно распалило его. Прежде чем Уэбб понял, что делает, он схватил ее и поцеловал.

Проклятие, но она хорошо чувствовала себя в его объятиях. Ее губы оказались мягкими, когда она дышала ему в лицо. Мягкие, теплые и приятные.

— Сладкая, как сахар, — бормотал он, крепче прижимая ее к себе, потом снова поцеловал.

Сначала она поцеловала его в ответ с тихим, мурлыкающим стоном, потом он почувствовал, как ее тело напряглось. Поколебавшись секунду, она принялась вырываться, сопротивляясь и шипя, как пума, пойманная в сети.

— Да как ты смеешь! — завизжала Сахарная Энн и тут же, вырвавшись, отвесила ему пощечину, да такую, что свет померк у него в глазах.

Уэбб был ошеломлен всем произошедшим.

— Что ты делаешь? Почему?

— Потому что… потому что… — бормотала она. — Ты поцеловал меня!

— Черт побери, ну да. И ты тоже меня поцеловала.

— Я не делала этого, сэр, и впредь не собираюсь. Я уважаемая вдова в трауре!

Услышав подобное заявление, Уэбб не мог удержаться и фыркнул.

Сахарная Энн уперла кулаки в бедра и подняла подбородок как можно выше.

— Что именно означает этот невежливый звук?

И тут он чуть не выложил ей начистоту, что она такая же вдова, Как он койот с бельмом на глазу. Однако лишь сказал:

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— О том неприличном звуке, вот о чем. Ты сомневаешься в моих словах, Уэбб Маккуиллан?

— Я ни в чем не сомневаюсь, Сахарная Энн, но ты весь вечер строила глазки Ярборо, а теперь вдруг стала такой ханжой. Это странно.

— Ничего подобного! Ничего я такого не делала! Джеймс — мой старый и добрый друг.

— Поэтому ты поцеловала его?

— Я его не целовала.

Уэбб сложил руки на груди.

— А я говорю — целовала, а потом поцеловала меня. Думаю, если спросить самого Джеймса, он тоже сказал бы, что ты его поцеловала.

— Клюнуть в щеку старого друга — это вовсе не значит…

— Что — не значит?

Черт побери, будь он проклят, если не схватит ее и не поцелует еще раз!

Уэбб тут же исполнил свое желание, и она снова вздохнула с наслаждением прямо возле его губ.

Долго, очень долго Сахарная Энн не отталкивала его, потом хриплым голосом пробормотала:

— Никогда больше не делай этого, Уэбб. Ты меня слышишь?

— Я слышу тебя, — сказал он и снова поцеловал ее.

Целовать ее — вот самое первое в длинном списке того, чего ему нельзя в этой жизни, но он ничего не мог с собой поделать. Несмотря на все его рассуждения, она была для него наркотиком, а ее рот стал чем-то вроде опиумного притона.

— Пожалуйста, — шептала она ему. — Пожалуйста.

— Пожалуйста — что, дорогая?..

— Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не теперь. Я не могу…

Она тихо застонала. Он поцеловал ее в нос и отпустил, а когда услышал шелест ее юбок на лестнице, то открыл переднюю дверь и вышел на веранду.

Уэбб зажег сигару и отправил облако дыма к луне, кляня себя последними словами. Она никакая не вдова, у этой женщины есть муж — жалкий сукин сын, которого он найдет и посадит в тюрьму. Вряд ли Сахарная Энн обрадуется, когда выяснит, что он использовал ее. Ну и пусть, от нее требуется только, чтобы она притащила его прямиком к Херндону.

Ко всему прочему Уэбб никогда не развлекался с замужней женщиной. Никогда в жизни.

Проклятие! Так вести себя может только глупый, безмозглый осел. Он не собирался иметь никаких дел с Сахарной Энн, и это последний раз, когда он прикоснулся к ней.

Все еще ошеломленная произошедшим, Сахарная Энн упала в постель и, лежа на спине, смотрела в потолок. Мысли жужжали в ее голове, словно рой москитов.

Что с ней такое случилось, почему она, замужняя женщина, поцеловала Уэбба, как легкомысленная девица?

Но, Боже, Боже! Она никогда не испытывала более восхитительного состояния. Сахарная Энн прикоснулась к своим губам, вспоминая чувство, возникшее в самых глубинах, когда она прижалась к нему, и в ее груди снова закололо.

Ее глаза расширились, она глубоко вздохнула, спрашивая себя, что происходит с ее телом. Теперь она заподозрила, что именно это и расхваливали поэты, сочиняя про Ромео и Джульетту. Они тоже вели себя глупо, как самые последние дураки.

Ни грубые поцелуи Эдварда, ни какая-либо другая форма близости никогда не доводили ее до подобного состояния. Ей не нравилась близость с Эдвардом, которую она обязана была выносить в тех редких случаях, когда он требовал своего. По правде сказать, от этого мурашки бегали по коже, но никакого приятного покалывания, даже в их брачную ночь. Тогда он назвал ее холодной сукой и грубо взял, несмотря на протесты.

Сахарная Энн даже обрадовалась, когда он перестал приходить к ней в постель после первого года их так называемого брака. Она устала притворяться, устала чувствовать себя неполноценной, слушая его бесконечную критику в постели; в конце концов она стала подозревать, что он нашел себе любовницу, и позже это подтвердилось: у Эдварда была целая вереница женщин. Она не обращала внимания на его приключения, считая виноватой себя, полагая, что все это происходит из-за того, что она не слишком-то хороша в постели.