Живу тобой одной - Стефани Блейк Страница 24

На этот раз в гробу лежал Натаниэль Найт, а Келли Хилл стояла у изголовья гроба, на семейном участке Найтов, отделенном от всех остальных могил позеленевшей медной оградой.

Хэм, молчаливый, с сухими глазами и пустотой в сердце, смотрел на заброшенный участок Тома Хилла и ясно представлял себе Келли – такой, какую увидел тогда. Нереальную, сказочную фею, с золотистыми волосами, бледной кожей и сверкающими зелеными глазами.

Келли была в трауре; вуаль, которую она надевала на свадьбу, только перекрашенная в черный цвет, скрывала лицо. Сегодня она не сказочная фея, а ведьма в черном. Черная вдова.

Глаза ее под черной вуалью вбирали в себя все происходящее. Губы священника двигались, произнося слова молитвы:

Да простится то зло, которое мы могли причинить ему по своему неведению, в житейской суете.

Не оставь же его в своих милостях, озари его своим светом…

О Господь всемогущий, мы верим в тебя.

Не дай же нам разувериться,

Не дай нам гореть в аду.

Именем Иисуса…

Аминь.

По воскресеньям после службы Нат и Келли обычно задерживались у выхода из церкви, чтобы обменяться приветствиями с преподобным отцом, и тот всегда брал ее руку и поглаживал своими холодными костлявыми пальцами, облизывая при этом тонкие губы.

– Воистину Господь благословил тебя, Натаниэль. Аминь, – хором пропели пришедшие проводить Натаниэля Найта в последний путь.

Тучная Сьюзан Кэмпбелл повисла на руке мужа, рыдая в голос. Пожалуй, ее горе искреннее, решила Келли, однако горюет она не столько о Нате, сколько о себе самой. Когда умирает кто-нибудь из сверстников, сразу задумываешься о том, что недалек и твой конец.

Алва и Рена Ламберт в траурных одеждах выглядели как два огородных пугала. Рена ежеминутно прикладывала к глазам черный кружевной платочек, демонстративно промокая несуществующие слезы.

Келли заметила, что Хэм смотрит на участок ее отца, и сразу поняла, о чем он думает. О том, как в первый раз увидел ее. И сразу загорелся желанием. Да, она почувствовала это в тот же день, когда сам Хэм еще этого не понял.

Келли глубоко вдохнула, вбирая в себя все происходящее, запечатлевая его в своей памяти, как запоминала пьесы и сонеты «Полного собрания сочинений Уильяма Шекспира».

От холма, насыпанного позади могилы, доносился запах жирной, плодородной глинистой земли, смешанный с запахом срезанной травы и цветов. Запахом смерти… Красные, оранжевые и желто-коричневые краски осенней листвы на фоке ярко-голубого неба своей интенсивностью будоражили, действовали на нервы. Келли подняла лицо к солнечным лучам, тепло которых чувствовалось даже сквозь вуаль. Закрыла глаза, на короткий восхитительный миг, ощутив себя центром вселенной. Чувство это было сродни религиозному экстазу.

Однако в следующий момент она открыла глаза и вернулась к действительности. Она на похоронной церемонии. Она вдова, миссис Натаниэль Найт. Поселок и все его земли, простирающиеся к северу, югу и востоку от реки, принадлежали ему, патриарху клана Найтов, Натаниэлю, одному из самых богатых и могущественных людей в округе, чьи предки, возможно, были сродни феодалам и прочей знати, населяющей произведения ее любимого поэта.

И вот теперь она, Келли, наследница всего этого. Хотя нет, не всего. Она нащупала руку Хэма, сжала. Священник кивнул могильщикам, которые стояли в ожидании, опершись на свои лопаты. Келли и Хэм… Мачеха и пасынок… Стоят рядом, бок о бок, связанные нерасторжимыми узами. Келли положила свободную руку на живот. Ребенок пока еще никому не виден, но он здесь.

Могильщики начали забрасывать яму землей. Присутствующие отвернулись от печального зрелища. Хэм попытался оторваться от Келли, но она крепко держала его ладонь. Она улыбнулась и громко сказала:

– Ты теперь хозяин в доме, Хэм. Теперь, когда отца не стало, мне остается полагаться только на тебя.

Уолт Кэмпбелл моментально оказался рядом с Хэмом, похлопал его по плечу.

– Не беспокойся, Келли. Возраст здесь ничего не значит. Хэм – истинный Найт. И настоящий мужчина. Так что ты в надежных руках. – Он обернулся к Хэму. – Для твоей мачехи сейчас тяжелое время, Хэм. Кроме всего прочего, она ведь ждет ребенка. Заботься же о ней как следует. И помни: мы со Сыозан всегда готовы помочь, чем только сможем. Обращайся к нам в любой момент.

Хэм пробормотал что-то невнятное.

Келли ответила вместо него:

– Спасибо, Уолт. Не знаю, как бы нам удалось пережить эту ужасную неделю без вас и Сьюзан. Надеюсь, вы придете к нам на поминки. Я приготовила все самые любимые блюда Ната. – Тут она заметила заинтересованные лица Ламбертов. – Думаю, он бы меня похвалил. Перед тем как испустить последний вздох, Нат сказал…

Келли запнулась на полуслове, увидев Карла Мейджорса. Он стоял за оградой семейного участка, в легком светлом костюме, ярком галстуке и с соломенной шляпой в руке.

Карл протянул Келли руку.

– Прошу простить за опоздание. Эта печальная новость застала меня в Балтиморе: сын позвонил. Я постарался свернуть дела как можно быстрее и сразу же сел за руль. Я ехал всю ночь, чтобы попасть сюда вовремя. – Извиняющимся жестом он дотронулся до пиджака. – Извините за мой внешний вид – не было времени переодеться.

– Пожалуйста, не извиняйтесь, Карл. Мы с Хэмом очень вам благодарны за то, что вы вообще смогли приехать. Правда, сын?

С приглушенным рыданием Хэм вырвался от нее и помчался вдоль ограды. Келли вздохнула.

– Бедный мальчик. Всю неделю он был мне утешением, поддержкой и опорой. Я знала, что после этой мучительной церемонии он обязательно сорвется. Он ведь просто молился на отца. Для него это оказалось таким же ударом, как и для меня.

Карл Мейджорс кивнул.

– Да, это настоящая трагедия – потерять и мать, и отца за такое короткое время. Ему повезло, что у него есть вы.

Она откинула вуаль и улыбнулась загадочной зеленоглазой улыбкой.

– Нам обоим повезло, что мы обрели друг друга. – Она оперлась на его руку. – Вы, конечно, присоединитесь к нашим скромным поминкам?

– Почту за честь.

Он взял ее под руку, сжал локоть мозолистой ладонью – в первый раз за все время знакомства. До этого они обменивались лишь мимолетным рукопожатием. Его поразило то, что она вовсе не такая хрупкая, какой кажется на первый взгляд. Рука оказалась крепкой, сильной и теплой под длинным рукавом траурного платья.

Они вошли в дом. Хэма нигде не было, видно. Келли взглянула на широкие ступени лестницы.

– Наверное, он у себя в комнате. Пойду схожу за ним. Сьюзан, буду вам очень благодарна, если вы с Реной сварите кофе. – Она обернулась к Кэмпбеллу. – Уолт, вы ведь знаете, где Нат хранил яблочный сидр. Может, вы, Айва, и мистер Мейджорс захотите сначала немного выпить?