Рука в руке - Франсуаза Бурден Страница 24

Смакуя эту новость, Мария налила себе чашечку кофе. Виржиль вернулся очень поздно, уже почти рассвело. Наверняка они от души отпраздновали победу. После таких пиршеств он всегда отсыпался на диване у себя в кабинете. Мария еще раз взглянула на фотографию сына.

Теперь ей хотелось прочесть статью. Руис, очевидно, спал, поэтому она велела работникам быть потише. Вошел Виржиль, вид у него был уставший. Она заметила, что он одет во вчерашний костюм, и обеспокоенно вскинула брови. Муж подошел к столу, бросил взгляд на статью, затем взял газету и скомкал ее. Мигель вошел в комнату вслед за отцом и опустился на стул, мрачно уставившись в пол. Мария хотела что-то сказать, но муж жестом остановил ее.

— Подожди! — только и сказал он.

Было видно, как Виржиль подыскивает слова для разговора с ней. Он повернулся было к Мигелю в надежде на помощь, но передумал.

— Вчера вечером Руис уехал в Севилью. Он взял с собой Рафаэль, — начал он.

Мария озадаченно посмотрела на мужа, ничего не понимая.

— Руис? Разве он не у себя в комнате?

— Нет, — сказал Виржиль, повысив голос, — он в комнате, но не в своей! Ты что, не слышала, что я сказал? Руис увел Рафаэль из-под носа Жослина…

Мария уставилась на стол. Она пыталась понять, что сказал муж, но не понимала его слов.

— Жослин? — повторила она.

Она обошла вокруг стола и села рядом с Мигелем.

— Рафаэль и Руис? Виржиль, что происходит?

Она чуть не плакала. Виржиль гневно закричал:

— Да, да, Руис! Руис!

Он повторял имя сына со всевозрастающим гневом, но, увидев слезы в глазах жены, замолчал.

— Мигель все тебе расскажет…

— Нет, ты! Я хочу, чтобы ты мне все рассказал.

Она смотрела ему в глаза, готовая защищать Руиса до последнего. Виржиль это понял и сказал сурово:

— Нет, Мария. Я не хочу об этом говорить. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Пока ситуация не прояснится, Руис не переступит порога этого дома. Я говорю серьезно…

Мария не сомневалась в этом.

— Послушай, Виржиль… — начала она, но он не дал ей договорить.

— Мария, я не хочу видеть Руиса в этом доме.

Виржиль выдержал взгляд жены, резко повернулся и вышел из комнаты. Мигель подошел к матери и улыбнулся.

— Разве ты еще не привыкла, что вокруг Руиса все время скандалы? Я уже слушаю об этом целый час.

Сложно было не заметить, что Рафаэль ему нравилась. Неужели ты ничего не видела? Нет? Ну что ты, мама…

Он усадил Марию в кресло, сел рядом и взял ее руки в свои.

— Ну а я давно заметил неладное. Жослин собирался уезжать сегодня днем. Он был так уверен в себе…

Мария рассматривала свои украшения и не слушала сына. В конце концов это его разозлило:

— Ты же знаешь Руиса, мама! Он всегда считал Жослина искусным соблазнителем. Ему вдвойне приятно украсть у него молоденькую подружку. Я подумываю, уж не влюбился ли он… Он подарил ей быка, отрезанное ухо и поездку в Севилью, будучи абсолютно уверенным в себе!

Мария обеспокоенно спросила:

— А что сделал твой отец, Мигель?

— Если я правильно понял, он затеял драку…

Женщина задумчиво посмотрела на скомканный кусок газеты.

— Что мне делать, Мигель?

Вопрос заставил сына задумчиво опустить голову. Помедлив, он ответил:

— Ничего, мама. Руис больше не ребенок. Он получил что хотел. В воскресенье он будет в Севилье, где встретится с Пабло. Позвони тому и расскажи все. Это самое разумное, что можно сделать.

— Я никогда не прощу его, — прошептала Мария.

— Никогда? Это слово слишком сильное, когда речь идет о Руисе…

Мигель снова улыбнулся.

— Никто не умер, мама, — сказал он, поднимаясь. Он собрался уходить, но Мария остановила его.

— Ты не понимаешь, Мигель…

Он пожал плечами и сказал:

— Обида забывается. Думаю, в ближайшее время Руис не появится. Он полностью поглощен своей любовной историей и временно забыл о нас. После воскресного выступления он вернется в Сент-Мари, один или с Рафаэль. Можешь съездить туда, чтобы рассказать ему, как мы недовольны его поведением. К тому же, почему ты думаешь, что Рафаэль у него надолго? Коррида была и остается его самой сильной страстью. Мне кажется, что со временем…

— Я все равно не прощу его, Мигель.

— Возможно… не сегодня.

Мария встала и вышла, недовольная самоуверенностью Мигеля. В холле она столкнулась с Жавьером, но молча прошла мимо. Виржиль из другой комнаты крикнул вслед другу:

— Ты меня хорошо понял?

Жавьер кивнул.

— Не пускайте его даже в конюшни! Я не хочу видеть Руиса на территории нашей усадьбы, — приказал хозяин дома.

Жавьер постоял на лестнице, с сожалением глядя на хозяйку, затем поднял шляпу, прощаясь, и ушел. Мария подбежала к Виржилю, который собирался сорвать со стены фотографию Руиса, и схватила его за руку.

— Не трогай!

Они стояли друг напротив друга.

— Пусть все остается на своих местах! Это и мой дом тоже! — закричала Мария.

— Ты любишь Руиса. Но с этого дня…

Мария разрыдалась, и Виржиль обнял ее.

— Виржиль, я ни о чем не прошу тебя… Можем не говорить об этом. Но кто коснется его фотографий, будет иметь дело со мной.

Виржиль приподнял лицо жены за подбородок и посмотрел в ее глубокие глаза. У Руиса был такой же взгляд… Виржиль слегка оттолкнул Марию.

— У меня дела, Мария… Собери вещи Жослина и отправь их в Париж.

— Хочешь, чтобы я написала ему?

— Нет, не надо…

Виржиль спустился в холл и остановился у окна. Он чувствовал себя уставшим и опустошенным. Давно уже у него не было такой ночи. В конюшне Жавьер мыл андалузского скакуна Руиса. Он понял этот негласный знак протеста, которым молчаливый Жавьер высказывал свое недовольство под внешним смирением.

— Иди займись лучше моими быками, — пробурчал будто сам себе Виржиль.

Он представлял, как будет проходить жизнь в finca [21] без Руиса, как будет скакать один рядом с becerro [22] и не сможет показывать сыну новорожденных жеребцов.

Виржиль задумался. Жослин наверняка сейчас едет в аэропорт Гароны, разбитый, уставший от происшедшего накануне и чрезмерной дозы алкоголя, выпитого в желании забыться. Мигель будет возить Марию к Руису в Сент-Мари, если она захочет. Единственное, чего не желал Виржиль, — это видеть своего сына здесь, одного или с этой девчонкой. Поехать в Севилью, чтобы сказать ему об этом? Это так далеко… Виржиль вспомнил свои путешествия под палящим солнцем в трепетной неизвестности. В воскресенье у Руиса новая коррида и новая победа. Неужели он уже не увидит этого?