Навсегда в твоих объятиях - Кэтлин Вудивисс Страница 24

— Возможно, скоро мы поймем, что такого нашла в нем Анна. А сейчас не надо давать ей повода придираться к нам. У меня такое ощущение, что она настоящая мастерица по части наказаний. Лучше мне пока держать при себе свое мнение и воздерживаться от всего, что может лишний раз разозлить Ивана. — Зинаида надолго замолчала, а потом уголки ее губ приподнялись в плутовской улыбке и озорные искры заплясали в глазах. Она многозначительно вздернула бровь и поглядела на служанку: — Но я ведь могу вымолить несколько дней отдыха перед началом учебы, а, как ты думаешь?

Поняв ее с полуслова, Эли весело хихикнула:

— Ну конечно, моя любезная! Ты тряслась от самого Нижнего, да потом вдобавок была атакована ворами! Да куда там, удивительно, что ты до сих пор не упала в обморок.

И они вдвоем придумали, как расстроить планы княгини, по крайней мере на ближайший день. Услышав, что княжеские слуги уже встали и перемещаются по дому, Зинаида послала ирландку вниз, чтобы передать сообщение о своем недомогании. Боярышня жаловалась на сильную головную боль и объясняла, что никак не сможет сегодня сосредоточить внимание на уроке. На самом деле все это было недалеко от истины. Зинаида действительно испытывала почти физические страдания, как только ей начинало угрожать школярское обучение.

Анне оставалось либо принять сказанное на веру, либо открыто возразить Зинаиде, обвинив ее во лжи.

В первый момент княгиня хотела подняться в опочивальню подопечной и высказать свои подозрения, но по зрелом размышлении решила повременить и посмотреть, как поведет себя боярышня завтра. Поистине будет чудом, если девчонка безвылазно просидит в этой комнате целый день.

Оставаясь у себя, Зинаида и не подозревала, как близка она была к суровому допросу. К полудню, однако, она задумалась, разумно ли поступила, отказавшись от уроков Ивана. Она не знала точно, действительно ли кто-то нарочно придумал для нее эту пытку или же расположение ее покоев было выбрано случайно. Но вскоре Зинаида убедилась, что во всем доме нет ни одной столь же невыносимо жаркой комнаты, как ее. Окна выходили на запад, и, когда дневное светило достигло высшей точки, покои Зинаиды превратились в пышущую жаром печь.

Взвесив все обстоятельства, она поняла, что ни одного выхода, на который она бы отважилась, у нее нет. Ей не удалось бы улизнуть из своих покоев, не привлекая внимания Анны и не вызвав ее пристрастных расспросов, но Зинаида не хотела давать княгине такого блестящего шанса. Поэтому не оставалось ничего иного, как раздеться до тонкой батистовой рубашки и попытаться притерпеться к жаре. Зинаида лениво бродила по своим покоям. Вскоре ткань рубашки прилипла к телу, пропитавшись потом.

Эли задернула тяжелые занавески на западных окнах, чтобы затенить комнату, и распахнула окна, располагавшиеся с той же стороны, что и крыльцо, чтобы ветерок продувал помещение. И все же жестокие огненные лучи продолжали свое дело. Желая облегчить ее муки, Эли спустилась в кухню и попросила у Елизаветы разрешения воспользоваться запасами из погреба. Повариха не стала возражать, и вскоре Эли принесла большой кусок льда в покои Зинаиды. Она разбила его и завернула мелкие ледышки в льняное полотенце.

Проведя холодящей тканью по голой коже, Зинаида благодарно вздохнула. На теле остался освежающий влажный след.

Но часы шли, и вскоре Зинаида поняла, что больше не в состоянии терпеть духоту. Поджав ноги, она присела на подоконник, затененный и закрытый от улицы кроной большого дерева, росшего перед домом. Продолжая лениво водить льдом по рукам, она глазела на прохожих, которые были настолько поглощены своими заботами и поисками тени, что шли не поднимая головы. Жара так сильно досаждала всем, что люди даже не думали интересоваться, кто прячется в комнате за ветвями дерева. Те, кто показывался на дороге, быстро исчезали из виду, так что вскоре улица снова становилась пустынной.

Обернув полотенце, лед в котором уже растаял, вокруг шеи, Зинаида прижалась затылком к оконной раме и, прикрыв глаза, унеслась мечтами к своему дому. Эти живые образы, возникавшие в воображении, скрашивали ее одиночество и порой казались настолько реальными, что она почти ощущала аромат ветров, доносящихся с Волги и ее притоков. Она помнила, как часто отец подъезжал верхом к дому. Как ни странно, даже теперь, словно наяву, она слышала неторопливый топот конских копыт и знакомый скрип кожаного седла… Как будто отец и сейчас спускается с лошади перед крыльцом… И хотя воспоминания взволновали ее живыми деталями, все же в них чего-то недоставало. Наверное, звона серебряных бубенчиков, колечек и прочих украшений на богатой упряжи… Несмотря на желание как можно подробнее восстановить в памяти всю картину, Зинаиде никак не удавалось убедить себя, что она слышит этот знакомый мелодичный звон.

Приглушенный стук каблуков по каменной дорожке заставил Зинаиду озадаченно нахмуриться, хотя она все еще продолжала фантазировать. Но это явно не походило на шаги отца. Открыв глаза и слегка склонив голову, она посмотрела в оба конца улицы. Прохожих не было видно, но возле самого их дома она вдруг заметила высокого человека. Он шел по каменной дорожке к парадному крыльцу. И именно его шаги слышала Зинаида минуту назад.

Широкополая шляпа гостя скрывала его лицо, но боярышня сразу узнала гордую осанку и четкую, уверенную поступь офицера. Этот человек был одет как иноземный кавалерист. Это изрядно удивило Зинаиду, потому что она не могла представить, чтобы Анна пригласила европейца в свой дом, если, конечно, не получила на то особого распоряжения государя. И уж совсем невероятным казалось Зинаиде, чтобы майор Некрасов или кто-то из его сослуживцев надел что-то кроме русского костюма. К поясу коротких темно-коричневых панталон офицера была пристегнута шпага. Из-под них виднелись более светлые чулки, поверх которых были натянуты ботфорты. В сравнении с длиннополыми боярскими шубами, а также длинными кафтанами и широкими штанами русских солдат такие облегающие чулки и смешные штанишки казались почти бесстыдными. И все же у этого мужчины были столь длинные ноги и узкие бедра, что ему, как немногим, шла именно такая одежда. Рубашка его сверкала белизной под ярким солнцем. Широкий кружевной воротник свободно лежал на плечах кожаного жилета. Отвороты рукавов были обшиты такими же кружевами. В общем, одеяние этого человека больше напоминало английского кавалера.

Зинаида вдруг поняла, кто это может быть, и, вовремя подавив чуть не сорвавшееся с губ удивленное восклицание, сползла с подоконника на пол. Затем она осторожно высунулась из окошка, чтобы повнимательнее всмотреться сквозь нижние ветки дерева, и чуть снова не вскрикнула, поняв, что ее подозрения подтвердились. Там, внизу, привязанный к столбу у ворот, стоял конь, который навсегда запечатлелся в ее памяти. Та жуткая скачка через лес на спине своенравного жеребца оставила глубокий след в душе Зинаиды. Теперь она не сомневалась, что еще долго будет опасаться даже близко подходить к лошадям. Некогда являвшийся гордостью Ладисласа, вороной конь блестел и лоснился благодаря заботам и вниманию нынешнего владельца.

Тревожные сомнения овладели Зинаидой. Она напряженно думала о причинах появления полковника в княжеском доме. С нарастающей паникой представила себе, что он нарочно приехал взять реванш за то, что она так и не ответила на его предложение. Если он собирается ее опозорить, то наверняка скажет обо всем Анне, которая в этом случае сразу же побежит жаловаться своему августейшему родичу. А что последует за этим, даже представить невозможно.