Случайная свадьба - Анна Грейси Страница 24

Он снова взглянул на шляпку. Она выглядела поразительно стильно, почти по-французски. Неудивительно, что леди из деревни пользовались услугами Мэдци.

— А ваш отец не мог вам помочь? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Папа очень хорошо умел избегать всего, что могло нарушить его покой. К тому же он никогда не любил мою бабушку. Правда, она тоже его не любила.

Некоторое время она работала молча. Тишину нарушало только потрескивание дров в камине.

Он представил ее себе юной девушкой, которая своим трудом добывает себе хлеб в деревне, ухаживает за старенькой бабушкой, выращивает овощи и постигает мастерство шляпницы. Она радуется, когда за ней прислал отец, и предвкушает дебют в свете, а вместо этого ее ждет место нянюшки в детской. Должно быть, она была тогда страшно разочарована.

Она снова критически осмотрела шляпку со всех сторон.

— Нужно добавить что-то еще. Возможно, немного цветов. В этом году в моде обильно украшенные шляпки, а миссис Ричардс любит идти в ногу с модой.

Непостижимые существа эти женщины. Откуда ей, похороненной в этой глуши, знать о том, что сейчас в моде?

— Значит, вы так и не дебютировали в свете?

Покопавшись в куче обрезков и лоскутков, она собрала крошечный букетик из ленточек и искусственных цветов.

— Нет. Папа сказал, что в этом нет необходимости. Это слишком дорого обойдется, а у него уже есть договоренность.

— Договоренность?

— Мне это очень не понравилось, — сказала она.

По вздернутому подбородку он видел, что дальнейших объяснений не последует. А она принялась пришивать цветы к ленте шляпки.

— Разве ваша бабушка не могла помочь с детьми?

Она покачала головой.

— Она умерла за шесть месяцев до того, как папа послал за мной. Я, конечна, сообщила ему о ее смерти, но он послал за мной только после смерти его второй жены, когда он остался с четырьмя маленькими детьми и новорожденным младенцем на руках.

Она пришила последний цветочек и тихо добавила, как будто это не имело значения:

— До тех пор я даже не знала, что у меня есть братья и сестры. Конечно, я знала, что он снова женился, но за те десять лет, которые я прожила с бабушкой, он ни разу даже не упомянул о детях.

Десять лет! А потом обнаружить, что у него имеется другая большая семья, а ты старшая из шестерых детей!

Какая обида...

У него вдруг шевельнулись какие-то воспоминания. У него был брат, о котором ему никогда не говорили. Или даже два брата? Он не был уверен.

Он вспомнил, какой гнев это вызвало. И кажется, ревность. Или даже ненависть к чужакам, посягнувшим на его территорию. Но подробностей он не мог вспомнить.

— Когда умер ваш отец?

— Два года назад. Своим детям он оставил только долги, так что...

Она пожала плечами.

— У вас больше нет никого, кто мог бы помочь вам?

Она снова подняла шляпку, осматривая ее со всех сторон.

— Что вы на это скажете? — спросила она, надев шляпку на голову и повернувшись к нему.

Он был потрясен. Каким образом из кучи лоскутков и обрезков появилась эта стильная французская шляпка? Но он решил не отвлекаться.

— Очень красиво, — сказал он.

Итак, не имея никакой поддержки, она оказалась полностью ответственной за детей, которых едва знала. И с тех пор работала на них не покладая рук.

— Вас, должно быть, это возмущает? — тихо спросил он.

— Возмущает — что?

— То, что вам навязали детей без...

— Навязали? — удивилась она. — То, что я ращу детей, меня ничуть не возмущает. Я люблю их. Они — моя семья, самое дорогое, что у меня есть на свете. Поэтому я не позволила этой родственнице взять Сьюзен. Пока я могу ухаживать за детьми, я не допущу, чтобы кто-нибудь нас разлучил. Меня возмущало лишь глупое, эгоистичное транжирство отца — он ничего не оставил детям, кроме кучи долгов. Но жизнь меня научила не тратить время на бесполезные сетования, которые никому не помогают и лишь усиливают горечь. А теперь, мне кажется, пора ложиться спать, — улыбнувшись, сказала она и исчезла в буфетной.

Ее слова и обворожительная улыбка, которая их сопровождала, вызвали приятную дрожь во всем его теле. Он снова улегся и стал ждать, замирая от предвкушения. Несколько минут спустя она вернулась, одетая в толстую фланелевую рубаху и шерстяную шаль, завязанную спереди узлом, чтобы скрыть грудь. Он понимал, что было холодно и фланелевая рубаха была разумным выбором. Но ей она не нужна. Уж он не даст ей замерзнуть.

Она поставила перед огнем экран, потом торопливо вышла и вернулась со скатанной постелью.

— Что, черт возьми, это такое? — воскликнул он, сев в постели так быстро, что закружилась голова.

Он отлично знал, что это такое.

Она удивленно приподняла бровь.

— Простите, не поняла?

«Черт бы побрал мой язык», — подумал он.

— Что вы делаете?

— Это мой дом, мистер Райдер, и я буду спать там, где пожелаю.

— Вы замерзнете на каменном полу.

Она отогнула угол лоскутного одеяла.

— Сегодня совсем не так холодно, как было в последние ночи. Со мной будет все в порядке.

— Я этого не позволю!

— Не позволите? — Она холодно взглянула на него. — Вы забываетесь, сэр.

— Если вы думаете, что я позволю женщине спать на холодном полу, когда сам сплю на ее кровати, то вы глубоко ошибаетесь.

Он прикоснулся к полу ногой с травмированной лодыжкой и поморщился.

— Остановитесь! Доктор сказал, что если вы вздумаете вставать на больную ногу, то можете остаться инвалидом.

— Это полностью зависит от вас, — сказал он. — Если вы будете настаивать на том, чтобы спать на полу, у меня не будет иного выхода, кроме как лечь там вместо вас.

Он сделал движение, якобы желая встать.

— Прекратите! — возмущенно сказала она. — Ишь какой вы упрямый.

Он почуял, что она готова к капитуляции.

— Сами вы тоже хороши! — заявил он.

— Я отлично высплюсь на полу, — сказала она.

— Я тоже. А пока мы спорим, вы отморозите пальцы на ногах.

Пальцы, о которых шла речь, поджались под его взглядом, и она встала на циновку.

— Если пальцы холодные, то это ваша вина: вы не даете мне лечь в постель.

— Ложитесь, пожалуйста, в свою постель, — указал он рукой в сторону кровати. — Вот она, мягкая и теплая, ждет вас.

— Вы знаете, что я не могу спать в одной постели с вами.