Девять снов Шахразады - Шахразада Страница 24

Стены коридора были обшиты тканевыми зелеными обоями. Газовые рожки давали вполне достаточно света для того, чтобы разглядеть все морщинки на лице любой сколь угодно юной собеседницы. И все же Шахразада услышала более чем странные для этого гостеприимного дома слова.

– Надо уехать, – пробормотал Деймон, вырываясь в коридор. – Надо уехать туда, где нет людей.

– Мистер Сен-Олмс!

Он поднял голову.

– Маргарита?

«Маргарита? Теперь меня так зовут? Красивое имя…»

Существовать одновременно вне событий и в самой их середине было для царицы странно, но и захватывающе интересно. Она словно видела все происходящее двумя парами глаз: собственными и этой милой стройной девушки с решительным лицом, одной из гостий большого приема.

Девушка стояла в коридоре, одна. Деймон, молодой и весьма привлекательный мужчина (на вкус Шахразады), остановился почти у самой двери. Он готов был уйти и остановился лишь потому, что девушка окликнула его.

– С вами все в порядке? – спросила Маргарита.

Он ничего не ответил, но это ее не остановило.

– Я видела вашего отца внизу. Заметив меня, он отчего-то рассмеялся.

Деймон так сжал кулаки, что ногти впились ему в ладони.

– Почему он рассмеялся? – недоуменно спросила Маргарита. – Я едва его знаю и…

Он смотрел мимо ее плеча на какое-то пятно на стене, но, так как она замолчала, он перевел взгляд на ее лицо.

– Мистер Сен-Олмс? Вы уверены, что все в порядке? – Она наморщила лоб и добавила мягче: – Ваш отец сказал что-то, что вас расстроило?

В одном его отец был прав: Маргарита Фитцджеральд была безупречна. Она могла быть несносной, самоуверенной, слишком болтливой и частенько раздражала, но ее душа… Да, она была безупречна.

Он посмотрел на девушку. Посмотрел по-настоящему, оглядел лицо, плечи, открытые в низком, соблазнительном декольте. У нее была небольшая грудь, но, очевидно, приподнятая каким-то хитроумным приспособлением, дабы завлекать и обольщать, и у самого края темно-синего выреза платья можно было разглядеть соблазнительную ложбинку.

– Деймон? – прошептала Маргарита.

Она еще никогда не называла его по имени. Он когда-то сам разрешил ей, но до сих пор она его так не называла. Деймону захотелось дотронуться до нее. Нет, ему захотелось поглотить ее полностью.

Отчего-то он захотел использовать ее, доказать самому себе, что он такой же хороший, как она, что он достоин ее, и, возможно, показать отцу, что принадлежит к тому же кругу, что и он, что не развратит ни единой души, до которой дотронется. Но больше, чем всего этого, он просто хотел ее.

Ее глаза расширились, когда он приблизился к ней. Маргарита не отступила. Ее губы разомкнулись, и он услышал частое, прерывистое дыхание девушки. Она, может быть, не сказала «да», но и не отказала. Деймон обнял ее за талию и прижал к себе. Он хотел ее. Боже, как он ее хотел. Она была нужна ему больше, чем ее тело. И она нужна была ему сейчас!

Его губы нашли ее… И это совершенно не было похоже на первый поцелуй – нежный, соблазняющий, дразнящий. Вовсе нет. Деймон раздвинул языком ее губы и проник внутрь – в жаркую, влажную темноту. Он почувствовал ее руки у себя на шее и услышал, как стучит ее сердце. Она тоже его хотела. Возможно, она этого не понимала, не знала, что ей с этим делать, но она его хотела.

И тогда он почувствовал себя королем. О нет, он ощутил себя повелителем всех королей! Его сердце вырывалось из груди, а тело напряглось. Каким-то образом она оказалась прижатой к стене, а его руки заскользили по ней, пока не достигли мягкой выпуклости груди. Он нежно – так, чтобы не напугать ее, – сжал одну грудь.

Она была идеальна, и он ощутил ее ответ через платье. Ему захотелось захватить губами ее сосок, стянуть с нее платье и вообще сделать с ней тысячу недозволенных вещей.

Деймон почувствовал, что она ослабела, услышал ее вздох у своего рта. Маргарита никогда прежде не целовалась – в этом он был уверен. Но вожделение уже охватило ее, он понял это по тому, как она навалилась на него, как ее пальцы отчаянно впились ему в плечи.

– А теперь вы поцелуйте меня, – пробормотал он, покусывая ее губы.

– А я и целую!

Он чуть отодвинулся.

– Парочка уроков вам не помешает, – улыбнулся он.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее еще раз, но она отстранилась.

– Маргарита, – прохрипел Деймон, хватая ее за руку. Он потянул, намереваясь вернуть ее на место, но она вырвала руку.

Деймон поднял брови, ожидая, что она скажет. Но она молчала. Он сделал шаг прочь. И только тогда она заговорила. Мягко, спокойно… Так, будто этого головокружительного поцелуя вовсе не было.

– Я всегда завидовала людям, у которых были живы отцы. А теперь больше не завидую.

Он резко обернулся, но она выдержала его взгляд.

– Лучше вовсе не иметь отца, чем иметь такого, как ваш, Деймон. Мне очень жаль.

Это его удивило… нет, изумило. Перед ним была девушка, которая имеет все – по крайней мере все, о чем он мечтал всю свою жизнь, – и все же она его понимает.

– У меня по крайней мере остались воспоминания, – задумчиво улыбнулась она. – И рассказы тех, кто его знал. Я знаю, кто был мой отец и что он был добрый человек. Если бы он был жив, он любил бы меня. Безоговорочно и без всяких условий. Хотя я знаю, что меня довольно трудно любить.

Деймон вдруг понял, что некоторые вещи и вправду случаются внезапно. Любить Маргариту Фитцджеральд будет легко. Он не знал, откуда, из какого странного уголка его сознания пришла эта мысль, потому что он был абсолютно уверен, что жить с ней будет почти невозможно. Но любить ее будет совсем не трудно!

– Я слишком много говорю, – сказала она.

Он так погрузился в свои мысли, что не расслышал ее.

– Я очень упряма и своенравна. Я могу быть страшной занудой, если что-нибудь не по-моему, хотя хочется думать, что почти всегда я рассуждаю разумно…

Деймон расхохотался. Боже милостивый, она перечисляет все причины, по которым ее трудно любить! Может, она и права, но какое это имеет значение? Во всяком случае сейчас.

– Что? Что такого я сказала?

– Помолчите. – Он встал и подошел к ней.

– Почему?

– Просто помолчите.

– Но…

Он приложил палец к ее губам.

– Сделайте одолжение и не говорите больше ни слова.

К его удивлению, она подчинилась. Какое-то мгновение он просто на нее смотрел. Смотрел, вспоминая, как взлетали ее брови, а глаза широко открывались, когда ей поневоле приходилось молчать. Он наслаждался ее горячим дыханием на своем пальце.

А потом не выдержал и вновь поцеловал ее.